Шкатулка с драгоценностями

На этот раз они танцевали старомодный вальс. Пары медленно кружились, словно плыли по полу. Тесно прижавшись к Крамеру, Грейс вдыхала запах его кожи. Она предполагала, что ее сестра так же прижималась к нему, но почему-то не могла себе этого представить. Судя по прошлому, он не был героем романа Нэнси. Но ведь в прошлом ее здесь не было!

– Нэнси не любит усы, – прошептала она ему на ухо.

– А вы?

– Нельзя сказать, чтобы меня они очень волновали.

– Впрочем, вы любите американцев. По крайней мере, судя по тому, что пишете. Но может быть, я недостаточно красив?

– Что вас связывает с О'Коннеллом? Вы говорили, что терпеть его не можете, и в то же время повсюду следуете за ним, как собака!

Она почувствовала, что, услышав это имя, Крамер напрягся.

– А вы? Зачем вам сегодня понадобился этот нелепый парик?

– Просто я не хотела, чтобы он знал о моем присутствии. В вашем случае, кажется, все иначе. Вы искали встречи с ним!

Он отпустил ее, хотя оркестр еще продолжал играть, и вернулся к столику. Она последовала за ним.

Сев на свое место, Джон попросил официанта принести тоник с лимоном. Грейтс понимала, что ей не следует больше пить, но все равно заказала джин и вставила сигарету в длинный мундштук из черного дерева.

– Ну? – спросила она. – Вы расскажете мне о ваших отношениях с О'Коннеллом?

Вздох.

– В Йельском университете мы с ним дружили. Жили в одной комнате. Между нами встала девушка, совершенно особенная девушка, и нашей дружбе пришел конец.

Грейс выпустила кольцо дыма.

– Вы серьезно говорите, что все произошло из-за девушки?

– А разве не всегда бывает именно так? Она была совершенно особенной девушкой!

– Здесь должно было быть нечто большее, какой бы особенной она ни была! Это произошло много лет назад. С тех пор жизнь изменилась для вас обоих. Должна была измениться.

Он пожал плечами и беспомощно посмотрел на Грейс, что привело ее в ярость.

– Так что же произошло?

– Я женился на ней. А он написал книгу и в ней описал ее!

– Так вы были женаты на Веронике?

– Мою жену звали Евой.

Оркестр заиграл новую мелодию. Джазовую мелодию, звучащую все быстрее и быстрее. Танцующие закружили и запрыгали по полу. Грейс изо всех сил старалась привести в порядок блуждающие мысли.

– Послушайте, я мог бы сказать вам, что О'Коннелл негодяй, что он использует людей, что именно так он поступил с Евой и то же самое сделает с вашей сестрой, если вы дадите ему шанс! Но говорить это нет смысла, не так ли? На вас просто не подействует, потому что вы из тех, кого захватывает все таинственное! Чем больше гадостей я вам о нем расскажу, тем больше вы станете им интересоваться!

Грейс попыталась улыбнуться.

– Оставьте в покое мою таинственность!

Крамер покачал головой:

– Таинственность? Вы, безусловно, изо всех сил стараетесь сохранить анонимность и вашу дурацкую маскировку. Но, Грейс, под этим париком и шляпой вас все сегодня узнали! Вы прозрачны. А теперь давайте откровенно: вы не устоите перед искушением услышать его версию этой истории. А когда он наговорит вам обо мне кучу лжи, это заинтригует вас еще больше, и вы вернетесь ко мне за продолжением! Мы оба не успеем оглянуться, как вы сметете нас, как ураган!

Из ее ноздрей разгневанной струей вылетел дым.

– Простите?

– Выпьем, догогие? – Вернувшийся Шеридан положил одну руку на плечо Крамера, а другую – Грейс.

– Нет, спасибо, Шеридан! – Грейс поднялась. – Мне вообще-то уже пора.

– Ах, не уходите! Обещаю молчать и вести себя хорошо! – Но глаза Крамера по-прежнему озорно блестели.

Шеридан погрозил Крамеру пальцем:

– Ты мошенник и негодяй. Ггейси, догогая, не уходи. Этот человек негодяй, и я скогмлю его питонам, как только они у меня появятся! Послушай, мне надо кое о чем поговогить с тобой с глазу на глаз. Дело очень важное. Заткни уши, Кгамег, тебя это не касается!

– Прости, Шеридан. Мне пора бежать. Как-нибудь в другой раз. – Она улыбнулась сначала одному, затем другому. – Я должна кое с кем встретиться.

Глава 4

На усыпанном звездами фиолетовом небе появилась надменная тонкая луна. В Уэст-Энде стояла тишина, и каблуки Грейс громко стучали по мостовой Стрэнда. В левой руке она крепко сжимала ключ от гостиничного номера с цифрами 22 на бирке.

Она внушала себе, что идет не потому, что влюблена. Она не хочет доставить удовольствие О'Коннеллу или сделать гадость Крамеру. И уж конечно, она не околдована ни одним из этих высокомерных, скользких эгоистов.

Ей хотелось посмотреть на это невероятно красивое лицо, проследить, как на нем появится выражение проницательности и самодовольства, а затем больно швырнуть в него ключом. Заявив, что она не из тех девушек, кто напускает на себя ложную скромность, она повернется и уйдет, с неизменным достоинством и женской таинственностью.

Решительно выпятив подбородок, она подходила к «Савою». Однако ноги ее предательски подкашивались. Ночью отель производил еще более грандиозное впечатление, чем днем. Все освещение включено. Поблизости никого нет, кроме швейцара и дремлющих водителей пары «даймлеров» и такси, ожидающих перед входом в отель одному богу известно кого.