Шкатулка царицы Клеопатры

Утро субботы наступило рано и шумно. День рождения, как и празднование Нового года, предполагает ожидание каких-то чудес и приятных сюрпризов, а потому уже с самого раннего часа, дети с радостным визгом принялись носиться по комнатам. Никакие замечания взрослых о том, что дурить следовало бы потише, ведь в доме гостит посторонний человек, и он ещё спит, на Павла, Любу и Полину практически не действовали. Настроение было приподнятым у всех. Наконец, стараниями бабушки и воспитателя дети угомонились и собрались на кухне на завтрак. А когда их трапеза уже фактически подходила к концу, на пороге кухни показался Валерий.

Увидев начальника своей матери, дети звонко расхохотались. Лицо Валерия от бровей до подбородка было измазано зубной пастой. Точнее, не измазано, а самым художественным образом украшено. На нём были выведены две белоснежные надбровные дуги, широченная, с двумя завитушками по бокам линия усов и куча белоснежных веснушек.

— Валера!!! Что это? — только и смогла выдавить Мария. — Ты… Ты видел себя в зеркале?

— Батюшки! Красавец-то какой! — скупо похвалила его Анна Борисовна. — Папахи не хватает на голове и сабли сбоку.

— Да уж, не хватает, — мрачно подтвердил начальник, даже не улыбнувшись. — Спасибо Вам за высокую оценку моего образа, Анна Борисовна. А ты, Маша, быть может, поинтересуешься у детей, что это такое? Или, по-твоему, это тоже очень забавно?

Мария посмотрела на покатывающихся со смеху детей, перевела взгляд на шефа и с трудом сдержала улыбку:

— Я разберусь с ними, Валера. Виновный будет наказан. Я обещаю! Пойдём, я помогу тебе умыться!

Она сдёрнула с вешалки полотенце и потянула Валерия за рукав на улицу к умывальнику. Сергей, искусно пряча улыбку, ибо не рассмеяться здесь практически было нельзя, всё же суровым голосом обратился к своим подопечным:

— Та-а-ак-с! И чьё это художество? Признаёмся живо! Кто доставил нам всем веселье, а матери проблемы? Ну!

— Я на людях рисовать ещё не умею! — самая первая оправдалась Люба. — И у меня белой гуаши в баночке уже давно нет. Я вчера рисовала коричневой краской. Это не моя работа.

Смешливый Павел, всё ещё сотрясаясь от смеха, покрутил пальцем у виска.

— Какая, гуашь, Любка? Это же зубная паста! Блин, и почему я сам до такого не додумался? Молодец, Полька, так ему и надо!

Полина, уяснив, что смышлёные брат и сестра перевели все стрелки на неё, обиделась:

— Ты, Пашка, совсем дурак? Я от него ещё подарок не получила. Зачем мне себя закапывать? Это не я! Признавайтесь, это же ваше с Любой художество? Ты сам вчера говорил, что дядя Валера тебе не нравится. И ночами ты плохо спишь, просыпаешься часто.

Мальчишка состроил несколько гримас во время этой длинной тирады, а затем невозмутимо возразил:

— Это не делает из меня преступника. Я не рисовал, клянусь! Это, наверно, всё же Любка.

— Да нет, это не я! — девочка захныкала. — Почему, чуть что — сразу я?

Сергей поднялся на ноги.

— Молчать всем троим! Признаваться не хотим и не надо. На зарядку становись! Хотел вам сегодня в честь дня рождения Полины тренировку отменять, а теперь в наказание будете бегать и прыгать двойную норму! Марш за кроссовками, все трое!

— Но если я не виноват, почему я должен с девчонками бегать? — возмутился Павел. — Ещё и после завтрака. Это издевательство какое-то…

— Не спорить, Паша. Я сказал: на тренировку бегом марш! Пробежка по улице. Туда и обратно десять раз. Приступить к выполнению задания!

Дети понуро отправились за кроссовками, попутно обвиняя друг друга в подобном коварстве. Мало того, что кто-то из них втихаря напроказничал, так ещё и напрасно они столь громко смеялись, нарываясь на неприятности.

Гость тем временем умылся и, видя, что детей повели отбывать трудовую повинность за учинённое хулиганство, удовлетворённо кивнул.

«Я бы их ремнём выдрал!» — добавил он себе мысленно.

Настроения выслушивать бабушкины комментарии у него больше не было, и Валерий попросил Марию принести ему в гостиную холодный чай, как он любит, и какой-нибудь бутерброд. Женщина пошла готовить чай с бутербродами. Сергей спустился за детьми на улицу, контролируя, чтобы они не жульничали и не срезали углы на пробежке. А Анна Борисовна, переживая за судьбу внуков, засеменила за строгим воспитателем.

— Вы, Серёжа, сегодня-то их не очень гоняйте. У Полечки праздник, как-никак, — заискивающим тоном произнесла она.

Сергей и Анна Борисовна отошли подальше от дома, чтобы их разговоры не были слышны ни в кухне, ни в гостиной.

— Ну, набедокурили малость, — продолжила бабушка. — Дети ведь, какой с них спрос?

— Дополнительная спортивная нагрузка для них вовсе не будет лишней, — миролюбиво возразил Сергей. — Энергии-то, вон, через край. Пусть поносятся на улице. К тому же, вечером застолье будет. Калории лишние. Да и гость Ваш, может, подобреет?

— Да уж, гость… — сквозь зубы процедила пожилая дама. — Интересно, кто его так, а? — осторожно спросила она Сергея.

«А вдруг как догадался?».

Сергей усмехнулся:

— Вы действительно хотите, чтобы я назвал вслух это имя?

— А разве оно для Вас не тайна?