Шкатулка воспоминаний

– Прихвати грубые перчатки, черные и коричневые. Сегодняшний день посвятим уборке! Вообще-то в этот день мы уборкой не занимаемся, но у меня уже долго не было помощника, и нам предстоит бороться с этим. – Ливре указал на пылинки, парящие в воздухе. – Это все из-за бондаря, что живет по соседству. Его пыль скопилась в моем заведении в чудовищной концентрации!

Книготорговец проделал что-то вроде словесной гимнастики, рассказывая Клоду о его обязанностях на сегодня.

– Мы покончим с пылью, табачной желтизной и ржавчиной, с копотью и дымом, с вонью и грязью, с червями и мухами! Прочитай мои избранные мысли, мои жемчужины, как я их называю, и следуй им в точности. – Учитель показал ученику кусочки бумаги, приклеенные к бечеве.

Клод заметил, что Ливре безмерно ценит притяжательные местоимения. Книжный магазин, инвентарь, избранные мысли так или иначе становились его магазином, его инвентарем, его избранными мыслями.

– Прислушивайся к моим перлам так, как прислушиваешься ко мне, и я тебя вознагражу. А забудешь что-нибудь, я…

В дверь позвонили.

– Это один из братьев Жак, типографщик. И он не имеет никакого отношения к известному звонарю, – сказал Ливре. – Внимательно прочитай мои заметки, пока я все улажу.

Торговец отвел типографщика за саржевую занавеску, чтобы обсудить продажу еще одного издания классики порнографии – «Школы Венеры».

Клод изучил мысли, изложенные на кусочках бумаги. Он обнаружил, что их было два вида. Первые, те, что пронумерованы, в мельчайших деталях расписывали его обязанности, начиная с того, как следует вытирать ноги о коврик («Осторожней с монограммой»), и кончая тем, как закрывать дверь на ночь («Надень зеленые перчатки, чтобы еще раз отполировать ручку»). Корешки книг, как тех, что за шторкой, так и тех, что выставлены, необходимо протирать раз в неделю («Води тряпкой туда-сюда»). Разные части магазина нужно подметать разными щетками: внутренний двор – веником, паркет в магазине – мягкой щеткой. Некоторые мысли Клод не понял. Так, например, одна из «жемчужин» гласила: «Вычисти "Парижские тайны"». Клод вспомнил, что так называлась книга, которую Ливре привез с собой в Турне.

Остальные заметки, не пронумерованные, являлись афористичными утверждениями о том, как следует работать, и были написаны по-французски и на латыни. Их Клод читать не стал. Пока Ливре разговаривал с типографщиком, он осмотрел книжные полки. Здесь юноша увидел популярную книгу по аэростатике и филигранно переплетенный утопический роман. Затем Клод остановился на трактате, который мог его заинтересовать. Он достал книгу с полки. «Исследование сечения стропильных затяжек докового крана» – гласила надпись на обложке. Он открыл книгу на одной из иллюстраций и сразу же обнаружил ошибку. Отрезок FD должен был проходить через угол AJK, и баланс…

– Клод! – Ливре ударил плеткой своего ученика. – Ученые мужи не уверены, стоит ли практиковать телесное наказание. Зато я в этом нисколько не сомневаюсь!

Клод не слышал, как зазвенел колокольчик, предупреждая, что хозяин вернулся. Ливре снял с бечевы одну «жемчужину» и протянул ему: «Преуспевающий продавец не читает свои книги. Он знает ровно столько, сколько нужно, чтобы их продать».

Все утро Клод подметал, вытирал пыль и полировал там, где останавливался читал нотации и плевался Ливре. Уборка подошла к концу, только когда лоскут хлопчатобумажной ткани, каким пользуются ювелиры, удалил остатки бондарской пыли со стекла витрин, а медные рамки были отполированы до блеска зелеными перчатками. Ливре объяснил, что придется написать еще много «жемчужин». В них он детально изложит, как ставить книги туда, куда они должны быть поставлены, и что говорить о них в тот момент, когда ставишь их туда, куда их необходимо поставить, чтобы это звучало так, будто именно туда их и следовало поместить.

– Но, – продолжил он, – не стоит полагаться только на эти заметки, если хочешь стать идеальным учеником продавца книг. Есть вещи, о которых нельзя писать. Я сейчас говорил о списке моих книг, однако на самом деле этих списков два. Пойдем, я покажу тебе свою Коллекцию за Занавеской.

Вышеупомянутая занавеска представляла собой длинный отрезок грубой саржи, без всяких монограмм на ней. Она служила дверью в одну из комнат в задней части помещения. Ливре отвел занавеску в сторону и сказал: «Она сделана из одеяния одной расстриженной монахини». Они вошли, и взгляд Клода забегал по корешкам книг. Он с трудом сдержался, чтобы не просмотреть некоторые из них.

– Книги из этой коллекции пребывают в таком же строгом порядке и даже более логично устроены, чем те, что снаружи. Здесь есть «Руководства», ин-фолио и кварто, «Церковь», разделенная на иезуитские мотивы, ин-фолио и кварто, и кальвинистские, ин-фолио и кварто. Также здесь имеются «Проститутки», ин-фолио и кварто, «Супруги», ин-фолио и кварто, «Аристократы», ин-фолио и кварто, «Врачи», ин-фолио и кварто. На самой нижней полке – книги большого размера. На четвертой полке – «Жестокость», «Мистицизм» и «Разное». Все зарубежное – на пятой.