Шхуна «Колумб»

— Пропиливает дверь в капитанскую каюту.

— Передайте, — обратился командир к комиссару, — что нашли одного пирата живым. Он пришёл в себя.

— А девушка? — шёпотом спросил комиссар.

Командир молчал. Сообщение о живом пирате было принято с интересом, но все думали о той, что писала записку, вложенную в аварийный буй.

Снова стало тихо. Прошёл час. Трое людей, слушавших декомпрессионную камеру, ничего не говорили. Но через час командир распорядился спускать четверых водолазов с электросварочными приборами. Они получили приказ разрезать броню вокруг лодки, сделанную ранее электросваркой, так, чтобы не зацепить стенки камеры и разъединить лодку и камеру после того, как Варивода изнутри заварит сделанный им разрез.

— Вахтенный, — сказал командир, — распорядитесь — бойцам спать. Поднимать камеру начнем не раньше, чем через два часа.

Потом капитан-лейтенант передал трубку своему помощнику, взял за руку комиссара, и они подошли к профессору Ананьеву, который сидел на кнехте, возле пушки.

— Андрей Гордеевич, зайдёмте ко мне в каюту, — попросил профессора командир.

А комиссар почувствовал в его голосе такую мягкость, какой еще никогда не замечал у Трофимова.

Профессор встал. Чувствуя, что за этим приглашением кроется что-то важное, он шел, стараясь шагать твердо и не горбиться. Но колени его подгибались, а ноги почему-то дрожали. Комиссар взял его под руку и повёл, поддерживая мягко и бережно.

Они вошли в маленькую каюту. Командир, как всегда, снял фуражку и положил её на стол. Комиссар усадил Ананьева в кресло. В иллюминаторе каюты шелестел вентилятор. Командир выключил вентилятор, как будто тот мешал ему, и обернулся к профессору:

— Андрей Гордеевич, будьте мужественны, выслушайте меня. — Что-то сжало ему горло, он глотнул слюну. — Сейчас на поверхность поднимут декомпрессионную камеру. Там Люда… Она в тяжелом состоянии.

Профессор Ананьев не пошевельнулся, только глаза его расширились. Он смотрел на капитан-лейтенанта, точно что-то пытаясь угадать.

— Она?.. — спросил он тихо.

— В очень тяжелом состоянии, — ответил комиссар и нахмурился.

Дверь каюты открылась. Помощник командира вошёл без предупреждения.

— Извините, — сказал он, и все подняли на него глаза. — Извините, у нас неприятность: оборвался телефонный провод связи с декомпрессионной камерой. Водолазы сообщают, что камеру очень сильно рвёт наверх. Она почти выносит понтон на поверхность.

Командир и комиссар выбежали на верхнюю палубу и прошли мимо Марка.

Луна заходила за горизонт. Приближалось утро, когда водолазы сообщили, что камера стоит на глубине всего лишь десяти метров. В этот же момент оборвался трос, соединявший камеру с понтоном. На поверхности забурлила вода, камера выскочила из моря, подпрыгнув над водой. Падая, она еще раз на секунду погрузилась и всплыла возле «Пеная». Марк бросил телефонную трубку, прыгнул за борт и поплыл туда, где стояли шлюпки с «Пеная» и камера. Там моряки большими тяжелыми ключами отвинчивали дверцу. Марк подплыл, когда дверцу уже сняли, и под светом фонарей вскочил в камеру. Впереди всех сидел, наклонившись и держась за голову, врач, рядом с ним — сумасшедший, за ними на коленях стоял Варивода и потирал лоб. А посреди камеры неподвижно лежала Люда.

ЭПИЛОГ

Началась весна. В проливе между островом и материком не осталось уже ни одной льдины. Луга покрывались молодой зеленой травой, распускались первые цветы. Днём и ночью над островом пролетали стаи птиц, возвращаясь с юга. В море вышли рыбачьи шаланды.

В Соколиную бухту всё чаще приходили пароходы и выгружали строительные материалы. Рядом с домом рыбного инспектора строили временную пристань. Начинались работы по прокладке узкоколейки к Торианитовому холму, работа кипела и вокруг него.

В один из этих дней напротив маяка, ловко проскользнув между мелями, бросила якорь шхуна «Колумб». Со шхуны спустился каичек и быстро приблизился к берегу. Привязав лодку к забитой в песок палке, на берег сошел шкипер Стах Очерет. Первым его встретил маленький Гришка. Потом из дома вышел отец мальчика, а за ним показались мать и дед Махтей.

Стах поздоровался. Его радостно приглашали в дом.

— Письмо вам привёз, — сказал шкипер. — Лёвка был на слёте лучших мотористов рыбачьих шхун нашего моря. Видел Марка. Вот! — Шкипер вытащил из кармана письмо.

Отец разорвал конверт и стал громко читать: