Шхуна «Колумб»

Лежали лодки близко друг от друга, и это говорило о том, что с инспектором и рыбаком несчастье случилось почти в одном и том же месте. Краснофлотцы уверяли, что и «Альбатроса» они нашли в этом же районе. Трофимов приказал водолазам особенно тщательно обыскать те квадраты бухты, где лежали каики.

Часа полтора ещё длились поиски, но больше ничего водолазы не нашли. Капитан-лейтенант дал приказ водолазному баркасу возвращаться на корабль. Сам он вместе с профессором Ананьевым на своей шлюпке тоже отправился туда.

7. НАХОДКА НА «АЛЬБАТРОСЕ»

Когда Трофимов вернулся на «Буревестник», там его ждали радиограммы из штаба. Капитан-лейтенант зашёл в каюту, пригласив туда и профессора. Снял фуражку, положив её донышком на стол, и, сев в крутящееся кресло, просмотрел радиограммы. Одна особенно привлекла его внимание. Отложив её в сторону, командир обратился к профессору:

— Это ответ на моё донесение о здешних событиях. — Он указал на радиограмму, лежащую на столе. — Штаб поручил мне проводить расследование до прибытия представителей следственной власти. «Буревестник» пока что остаётся у Лебединого острова.

— Но что же здесь расследовать, если фактически нет никаких следов, никаких намёков, объясняющих, что произошло, — взволнованно произнёс профессор.

В это время в дверь постучали.

В каюту вошёл комиссар эсминца, молодой моряк Драган.

Командир попросил его сесть и подал ему полученные из штаба радиограммы. Комиссар внимательно перечитал их, а потом, вернув, сказал:

— Я хотел показать вам одну вещь. — Он вытащил из кармана и положил на стол перед командиром чёрную металлическую пуговицу.

Семён Иванович взял её и начал рассматривать. На пуговице был вытиснен какой-то рисунок. С тыльной стороны в ушке торчал маленький лоскуток сукна. Пуговица была, что говорится, вырвана с мясом.

— Так, так, — протянул командир. — Где вы её взяли?

— А вы узнали рисунок, Семён Иванович?

— Узнал, узнал, но откуда она у вас?

— Краснофлотец, вычерпывая воду из «Альбатроса», нашёл эту пуговицу на дне лодки. Заинтересовавшись рисунком, он стал расспрашивать товарищей, а тут как раз боцман увидел и узнал, что это. Они сразу же передали её мне.

Профессор слушал этот разговор, не понимая, в чём дело. Командир, заметив заинтересованность Ананьева, подал ему пуговицу и спросил:

— Скажите, пожалуйста, вам приходилось видеть такие вот пуговицы?

Профессор развёл руками. Он не помнит, но этот рисунок… Это же герб известного агрессивного государства!

— О, рисунок. Безусловно. Но не могла ли эта пуговица принадлежать кому-нибудь из рыбаков на «Колумбе»?

— Я думаю, пока «Колумба» здесь нет, возможно, об этом скажет кто-нибудь из жителей Соколиного выселка, — сказал профессор.

— Вы правы, — произнёс капитан-лейтенант, отодвигая от себя пепельницу. — Придётся поехать сейчас на берег и расспросить об этом соколинцев. Тогда проверим. Поехали, товарищ комиссар.

В пять часов дня командирская шлюпка подошла к причалу, и Трофимов с Драганом и профессором поднялись в выселок. Они зашли в дом покойного Тимоша Бойчука. Туда же позвали нескольких соседей. Капитан-лейтенант показывал каждому найденную на «Альбатросе» пуговицу и спрашивал, не видел ли кто-нибудь такую пуговицу у кого-то из колумбийцев. Несколько человек сказали, что не видели, но вот одна женщина вспомнила, что именно такую пуговицу нашли зажатой в кулак Тимоша Бойчука, и назвала молодого рыбака, который тогда её забрал. Оказалось, что рыбак дома, его сейчас же позвали.

— Скажите, пожалуйста, — спросил его комиссар, — где та пуговица, которую вы вытащили из кулака Тимоша Бойчука?

— У меня её взяла Яся Найдёнка.

— Зачем?

— Она увидела её у меня и очень просила дать ей на память о Тимоше. Я сначала хотел было себе оставить, но потом отдал.

— Это она? — спросил капитан-лейтенант, показывая пуговицу.

— Она, — быстро взглянув, уверенно ответил рыбак.

— Значит, на «Альбатросе» её оставила Яся, — задумчиво произнёс Ананьев.

Рыбак взял пуговицу и стал внимательно рассматривать её, по-видимому, заинтересовавшись ушком. Брови его то опускались, то сходились, он чему-то удивлялся.

— Та самая пуговица? — повторил свой вопрос командир эсминца, наблюдая за лицом рыбака.

— Та самая, только её уже пришивали.

— То есть?

— Я хорошо помню, что тогда на пуговице сукна не было.

— Не было?

Все взгляды устремились на молодого рыбака.

— Тогда ушко было чистым. Я хорошо помню.

Все молчали. Трофимов взял у рыбака пуговицу и стал с любопытством рассматривать ушко.

— Эту пуговицу пришивали крепко, — наконец задумчиво произнёс он.

Дальнейшие вопросы ничего не дали. Командир хмурился, он не мог понять эту тайну.

— Пора на корабль, — обратился Трофимов к комиссару.

Все, кто был в доме, вышли за ними во двор. И сразу же услышали металлический гул. Со стороны моря шёл самолёт. Он снизился, сделал круг над бухтой и пошёл на посадку. Сев в центре бухты, самолёт двинулся по воде в направлении выселка и остановился метров за сто от причала. На борту его алела надпись: «Разведчик рыбы».