Шхуна «Колумб»

Подводная лодка догоняла греческий пароход. Командир с несколькими членами команды находились на палубе и всматривались в горизонт, надеясь вот-вот заметить топовый огонь «Антопулоса». Рулевой правил по пеленгатору, за настройкой которого следил радист. Радист на «Антопулосе» прекратил радиопередачи только тогда, когда его огни заметили с подводной лодки. Возможно, он перешёл на слушание и слушал, как где-то на огромном расстоянии кто-то выстукивал предназначенные для него точки и тире. Но ни он, ни вахтенные на пароходе не слышали, как приближалась к ним смертельная опасность. Наверное, скучал на капитанском мостике дежурный штурман, и рулевой автоматически сверял курсовую черту ходового компаса под стеклянным колпаком с заданным ему курсом. Одиноко светились в море огни — топовый, почти под клотиком, и два бортовых, по обе стороны капитанского мостика. Больше снаружи огней не было. Ещё светило электричество где-то в глубине пароходных помещений, в машинном отделении и в кочегарке, где машинисты и кочегары время от времени переговаривались о своих будничных делах, либо о необычном грузе «Антопулоса»…

Никем не замеченная лодка описала полукруг, обходя пароход. Командир приказал очистить палубу и приготовиться к погружению, а радисту следить, будет ли «Антопулос» посылать после взрыва SOS[9]. Подводная лодка шла погружённая наполовину. За полминуты она могла исчезнуть под водой. В боевой рубке остались только командир и его помощник. И вот послышалась команда: «Выстрел!» Под водой из трубы торпедного аппарата вылетела торпеда, брошенная силой сжатого воздуха. В первый момент её никто не видел, но вот стала заметна дорожка на воде, помчавшаяся наперерез пароходу. Когда она дойдёт до линии его курса, то столкнётся с ним. Напрягая зрение, за вспенённой дорожкой следят командир и его помощник. Торпеда выпущена твёрдой рукой, руководимой метким глазом, но будто нарочно, почти одновременно с выстрелом, пароход по каким-то причинам замедлил ход. Возможно, заболтались кочегары и уменьшилось давление пара в котлах, возможно, что-то другое произошло в машине, но именно из-за этого замедления хода торпеда прошла перед самым носом «Антопулоса», не затронув его. Из уст офицеров-пиратов сорвались ругательства и проклятия, однако их успокоило то, что на пароходе торпеду не заметили. Радист не уловил в эфире ни одного намёка на SOS, а торпеда пошла дальше. Это была торпеда с машиной концентрически-циркуляционного действия, заставлявшая смертельно-разрушительный снаряд в случае, если он не попадал в цель, возвращаться и продолжать свой путь по спирали, кружа вокруг своей жертвы всё меньшими кругами и, в конце концов, сталкиваясь с ней. Прошло минута-полторы, торпеда уже свернула и метнулась по спирали. В её тёмном блестящем теле исправно работал двигатель, горела керосиновая грелка, отогревавшая уменьшенный запас сжатого воздуха, тем самым увеличивая его силу. Всё уже и уже сжимался круг вокруг парохода. Наконец вахтенный штурман, возможно, и заметил нечто непонятное, мчавшееся быстрее дельфина, но прежде, чем он понял, что это, прогремел могучий взрыв, колоссальная струя воды обрушилась на пароход, сбивая с ног людей, смывая за борт плохо прикреплённые грузы, заливая внутренние помещения. Пароход содрогнулся так, что главная машина сдвинулась с места, и начал оседать в воду. Снаружи и внутри погасли все огни, послышались испуганные крики.

Радист греческого парохода не послал сигнал SOS.

Оставляя в темноте утопающий пароход, подводная лодка скрылась под воду и сменила курс.

17. РАСПРАВА С ПЛЕННЫМИ

Когда Марк вернулся в свой карцер, Люды там не было. Яся, увидев парня, схватила его за руку и шёпотом спросила:

— Что? Опять били?

Юнга улыбнулся и качнул головой, будто сказал «нет». Задумавшись, они долго сидели молча друг напротив друга. Яркий электрический свет утомлял глаза, раздражал, но они не могли от него избавиться — выключателя в помещении не было. Слышали, как поднималась лодка, как она шла под водой, как всплыла и, по-видимому, пошла по воде. Марк обо всём этом догадывался по лёгким толчкам и дрожанию машин.

Это была ночь перед казнью. В тишине Марк чувствовал какой-то стук. Он прислушался: это стучала кровь в висках, и, казалось, время летит неимоверно быстро. Он напрягал волю, стараясь быть совершенно спокойным, и углубился мыслями в воспоминания.