Шхуна «Колумб»

За завтраком механик снова отстаивал свой проект увеличения скорости «Буревестника», и Семён Иванович, чтобы отвлечь профессора от грустных мыслей, поддерживал разговор, подробно вникая во все детали задумки механика. Андрей Гордеевич слушал их из вежливости, потом и сам заинтересовался, ему казалось, чем быстрее будет ходить эсминец, тем больше шансов у него найти Люду, и профессор начал горячо поддерживать механика, хотя и не очень разбирался в устройстве корабельной машины. Механик почувствовал, что наступил удобный момент, когда он сможет уговорить своего командира. Иногда ему месяцами приходилось ловить такой случай, и он знал, что если уж Семён Иванович увлечётся мыслью об увеличении скорости, то будет поддерживать проект, пока не доведёт его до конца и… очередного конфуза. И вот под конец завтрака Трофимов позволил механику подготовить всё, что тот считает нужным для осуществления своего проекта.

— На это хватит одного дня, — заявил механик, никогда не откладывавший таких дел.

— Однако, — предупредил командир, — я ещё вызову на консультацию главного инженера дивизиона.

Последнего механик немного побаивался, поскольку главный инженер в прошлый раз заявил, что больше на подобные проекты согласия не даст.

Как только закончили завтракать, принесли радиограммы.

В одной из них командир дивизиона эсминцев приказывал продолжать дозорную службу в районе Лебединого острова и держать связь с пограничной охраной, оберегающей двенадцатимильную прибрежную зону. «В случае обнаружения подводной лодки, — говорилось в радиограмме, — ближе чем за двенадцать с половиной миль от берега, немедленно её утопите. Если же обнаружите её в открытом море, примите все меры, чтобы выяснить её национальность, курс, характер плавания. Держите связь с самолётом Рыбтреста “Разведчик рыбы”. В случае необходимости вызывайте помощь. Немедленно с авиабазы вылетят самолёты, а также выйдет соединение эсминцев».

В радиограмме, полученной профессором Ананьевым, капитан порта Лузаны сообщал, что капитану парохода «Антопулос» будет дано распоряжение идти к Лебединому острову, как только радисту порта удастся связаться с пароходом. Одновременно с этим радист «Буревестника» доложил своему командиру:

— Наблюдая за эфиром, обнаружил, что радиостанция на «Антопулосе» не работает. Её непрерывно вызывают рация порта Лузаны и рация одного греческого порта, но «Антопулос» не отвечает.

— Эти купцы, наверное, спят, либо у них вечно что-то ломается! — пренебрежительно заметил механик.

Капитан-лейтенант приказал радисту:

— Попробуйте вызвать «Антопулос» и, если это удастся, помогите ему связаться с портом.

— Есть, товарищ командир! — ответил радист и вышел из кают-компании.

Почти в то же самое время вахтенный на корабле заметил быстрое моторное судно пограничной охраны, входившее в бухту, а на горизонте — самолёт, который тоже быстро приближался к Соколиному выселку. На моторном судне прибыли представители следственной власти, а самолёт был «Разведчиком рыбы». Барыль мастерски посадил свою машину на воду и с минимальным пробегом бросил якорь за полсотни метров от рыбачьего причала. Надув клипербот, лётчики перебрались на берег. Они привезли с собой почту, в том числе и письма профессору и капитан-лейтенанту Трофимову.

В письмах не было ничего особенно нового, но их авторы свидетельствовали, что событиям на Лебедином острове придаётся исключительно важное значение, хотя в присутствие подозрительной подводной лодки почти никто не верит. Единственным свидетелем в этом деле выступал лейтенант в запасе Барыль, который будто бы видел лодку во время полёта, но штурман Петимко его показаний не подтверждал.