Шхуна «Колумб»

Беспокоюсь, что до сих пор не имела от тебя известий (надеюсь, ты получил моё письмо). Поскольку мне уже надоели твои геологические дела, а в особенности этот торианит, хотелось бы на какое-то время это забыть и уже плыть с тобой по реке и смотреть на корабли. Уверена, что в этом году, когда мы уедем, у тебя будет надёжная охрана. Чуть не забыла: присматривай за тем бакланом, которого мы купили у рыбаков. Чтобы с ним не случилось того же, что на прошлой шестидневке с белым мартыном, которого убили. Когда будешь ехать в Лузаны (я жду тебя здесь), захвати мой плащ и не забудь одежду свою. Приезжай, ведь мне скоро опять за школьную парту, а отдохнуть перед учебным годом — это прямая обязанность.

Жду тебя скоро, так как твои обещания — немедленно выполнять мои разумные просьбы — помню.

Целую крепко. Твоя Люда».

Перечитав письмо, девушка почувствовала удовлетворение. Безусловно, Анч ничего в нём не поймёт, а отец должен был сразу же вспомнить ту игру, которую он показывал в лагере, о чём она и вспоминает в начале письма. Именно так она тогда и написала свою записку, и он первый её разгадал. В Лузаны он не поедет, поскольку должен уже обеспокоиться неожиданным исчезновением её, Марка и Яси. К легковерным людям он не относился. Но всё же сердце девушки сжимал страх, что вот возьмёт и поедет. Но, хорошо обдумав все обстоятельства и своё письмо, она пришла к окончательному выводу, что отец прочтёт его как надо и сумеет немедленно отреагировать так, как надлежит в таких случаях.

Когда пришёл Анч, Люда лежала на койке и думала о своих товарищах. Её беспокоило, что ничего о них не знает: живы ли они ещё. Девушка сразу спросила о Марке и Ясе.

— Хорошо себя чувствуют… и, кажется, уже не будут упираться, — улыбаясь, ответил Анч, а потом спросил о её письме к отцу.

Когда он молча читал письмо, девушка внимательно следила за его лицом, но на нём не дрогнул ни единый мускул. Казалось, Анч знакомится с содержанием письма совершенно равнодушно, хотя Люда никак не могла поверить этому.

— Я не знал, что вы так интересуетесь живой природой, — сказал Анч, дочитав письмо, — прямо юный натуралист… И рыбки… и лягушки… и бакланы… и мартыны. Постараюсь обогатить ваш аквариум представителями морских глубин.

— Буду благодарна, — ответила девушка.

— Хорошо, обещаю это письмо немедленно переслать вашему отцу. Думаю, командир нашего корабля не станет возражать против такого содержания. Можете писать ещё. Хотя, надеюсь, вскоре вы увидитесь с отцом.

Анч вежливо кивнул и вышел.

Шпион прошёл в каюту командира, где разместился временно, пока его помещение было занято девушкой.

Анч сел за стол, положил перед собой Людино письмо и минут двадцать — тридцать внимательно его рассматривал, будто выискивая что-то особенное. Считал буквы вертикально по столбикам, складывал между собой первые буквы и первые слоги слов, выбирал буквы и слоги из середины, переворачивал письмо вверх ногами, рассматривал на свет, держа горизонтально, подносил на уровень глаз. Потом снова положил на стол и снова задумчиво рассматривал, будто перед ним было не обычное письмо, а египетский папирус, исписанный иероглифами. Если бы Люда видела, как тщательно шпион изучал её сочинение, наверное, очень бы испугалась. Просидев над письмом с полчаса, Анч спрятал его в карман.

Зашевелилась занавеска, прикрывающая маленькую спальню, и оттуда показался командир. Он сощурил заспанные глаза, провёл рукой по лысине и сел на стул.

— Что? — спросил он Анча.

— Написала. Мой помощник может сегодня ночью перебраться на остров.

— Вы вполне уверены в его конспиративных способностях?

— Иначе я не взял бы его с собой. Он так же владеет русским языком, как и я. Кроме того, это настоящий артист, достойный сцены. Вы сами знаете, как ловко он обманул того рыбацкого мальчишку с запиской.

— А что она написала?

— Прошу. — Анч подал командиру письмо.

— Я же ничего не понимаю!

Анч перевёл ему письмо слово в слово.

— Мне не совсем нравится… Хотя может быть и так… А там что-нибудь не зашифровано?

— Вы забываете о моём опыте! — засмеялся Анч.

Шпион попросил минутку внимания, подчеркнул карандашом в письме несколько слов и показал командиру. Теперь письмо выглядело так:

«Дорогой папа!