Шхуна, которая не желала плавать (СИ)

Не замечая, что стал объектом пристального наблюдения, Енос деловито расправлялся со своей грудинкой. Ему не удавалось справиться с ней, пока его плохо пригнанные челюсти оставались во рту, а потому он извлек их оттуда, крепко зажал между большим и указательным пальцами левой руки и принялся щелкать ими с ловкостью, указывавшей на долгую практику. Правой рукой он вставлял полоску грудинки между двумя наборами зубов. Когда в результате этого оригинального приема грудинка достаточно размягчалась, он запрокидывал голову, опускал грудинку в рот и перетирал деснами.

Джек с трудом поднялся на ноги, протиснулся мимо меня и скрылся через люк. До его возвращения примерно через час Енос собрал свои вещи и сошел на берег. Не стану кривить душой и утверждать, что разлука с ним была такой уж тягостной для нас обоих.

Глава девятая Место, где родится туман

Трепасси одиноко прилепилась к юго-восточному кончику Ньюфаундленда. Это открытая всем ветрам унылая деревушка — ее серые деревянные дома кое-как разбросаны по берегу широкой гавани. За ними безлесые холмы поднимаются все выше и выше к бесплодному плато, занимающему внутреннюю часть полуострова Авалон. Однако эти наводящие тоску пейзажи редко кто видит. Трепасси, как утверждают на Ньюфаундленде, — «место, где родится туман».

И я верю этому. «Счастливое Дерзание» провела в Трепасси почти неделю, и в течение этого времени мы оставались в неведении, то ли солнце еще где-то светит, то ли оно погасло вследствие какой-то космической катастрофы. Мы жили в мире теней и неясных абрисов, где ничто не выглядело по-настоящему реальным — то есть ничто, кроме рыбозавода. Вот он был реален вне всяких сомнений.

По загруженности завод этот далеко превосходил своего собрата в Грязной Яме. Несмотря на свою мрачную унылость, Трепасси служила приютом рыбакам, промышлявшим на Большой банке, четыреста с лишним лет. Она тоже знавала флотилии средневековых басков, испанцев, португальцев, французов, а под конец — англичан. И пока мы были там, жизнь в порту кипела. Весь день напролет и до поздней ночи приглушенный шум двигателей невидимых судов в тумане ставил нас в известность о прибытии и отбытии пестрой компании шхун, траулеров и мелких судов из маленьких портов в сотнях миль от Трепасси, которые собирались тут, чтобы взять свою долю от летнего хода трески. За время нашей стоянки в Трепасси у меня накопилось немало воспоминаний, на которых я предпочел бы не останавливаться, но день отъезда Еноса был до того ужасен, что даже мои записи, сделанные тогда же, не дают полного о нем представления.