Школа безумия

Грейс не ответила. Просто продолжала смотреть на меня. Подождав секунд десять, доктор Престон ободряюще кивнул мне и вышел из комнаты.

Дверь закрылась, и воцарилась гробовая тишина. На миг мне показалось, что я не могу дышать, но затем взглянула на камеру в углу, подумала о людях, наблюдающих за нами, и медленно выдохнула.

Я посмотрела на Грейс. Она все так же наблюдала за мной. Бледное лицо ничего не выражало. Темные глаза были пусты. Я знала, что доктор Престон хотел от меня: быть милой с Грейс, попытаться заставить ее открыться; увы, это было выше моих сил.

— Я знаю, что ты притворяешься.

Грейс ничего не ответила. Даже не моргнула.

— Я видела тебя тем утром возле дома Кортни. Подумала, наверное, мне примерещилось, но это на самом деле была ты.

Молчание.

— Это ведь ты была в тот день на променаде, верно? Приехала туда следом за нами и нарочно сделала так, чтобы я увидела тебя в толпе.

Снова никакой реакции.

— «Гарпия навсегда». Какая жуткая предсмертная записка, как будто в ней имеется некий скрытый смысл, но на самом деле чушь собачья, не так ли? Элиза не писала ее. Это сделала ты.

Молчание.

— Твоя идея добавить все эти подсказки? Отправить моей матери запросы на дружбу с фейковых аккаунтов, чтобы в конечном итоге скормить ей информацию? Бет Норрис и Анна Вольф, которых, как я с тех пор выяснила, не существует, но если сложить их имена, можно получить имя твоей матери. А как насчет жены Дестини — чья идея была написать ей «Веспер»?

И снова молчание.

— Мне очень долго было жаль тебя. И всегда хотелось одного — извиниться перед тобой. Но сейчас… теперь я даже не знаю, что еще сказать.

Мало-помалу ее губы начали дрожать. Сначала я подумала, что она вот-вот расплачется. А потом поняла: она пытается заговорить. Я снова взглянула в камеру. Та висела в углу потолка, и оттуда им вряд ли видны ее губы.

Я наклонилась вперед.

— Что ты сказала?

Ее голос был едва слышным шепотом. И зачем только между нами этот стол? Может, встать и подойти ближе? Но я знала, что должна оставаться на месте.

— Грейс, что ты пытаешься мне сказать?

Прошла еще секунда, а ее губы продолжали дрожать. Голос зазвучал чуть громче. Достаточно, чтобы понять.

— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит.

— Грейс, прекрати.

Громче.

— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит.

— Ты никого не обманешь…

Еще громче.

— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит.

Она орала как резаная, и прежде чем я осознала, что происходит, бросилась на меня через стол. Мой стул опрокинулся назад, и мы полетели на пол. Грейс рухнула на меня, выкрикивая одно и то же:

— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит!

Я пыталась ее оттолкнуть, но она была слишком сильной и придавила меня к полу. В следующий миг дверь распахнулась, и в комнату ворвались санитары.

Они схватили Грейс за руки, чтобы оторвать ее от меня — рот Грейс был так близко, что слюна забрызгала мне лицо. Наконец она, брыкаясь и пиная санитаров, отпустила меня. В комнату вбежало еще больше людей, и они схватили ее за ноги, а кто-то бросился вперед, чтобы помочь мне подняться.

Через несколько секунд я уже была в коридоре, тяжело дыша, а доктор Престон спрашивал, все ли со мной в порядке. Прежде чем я успела ответить, открылась еще одна дверь, и в комнату влетел разъяренный Фрэнк Аткинс. Его голос эхом разнесся по коридору.

— Я знал, что это будет ошибкой. Я, черт возьми, это знал! Вы — он ткнул в меня пальцем, — вы спровоцировали ее. Причем нарочно!

И он зашагал к выходу. Оба прокурора последовали за ним, равно как и Глория О’Грэйди, которая уже прижимала телефон к уху. Детектив Эрвин с сочувственным выражением лица задержался, а доктор Престон стоял неподвижно, растерянный и потрясенный.

— Все пошло не так, как ожидалось, — тихо сказал он. — С другой стороны, эта реакция — самое большее, чего нам удалось добиться от Грейс с момента ее прибытия в клинику. Вы уверены, что с вами все в порядке, мисс Беннет? Не хотите воспользоваться уборной и умыться?

Я вытерла слюну со щек и покачала головой.

— Хочу уйти.

— Прекрасно вас понимаю. Позвольте проводить.

* * *

Заметив, что я замешкалась, она склонила голову набок, наблюдая за мной.

— А потом?

— А потом я ушла. Поехала прямо к матери. Выпила чаю.

— Как вы думаете, что будет дальше?

— Понятия не имею. Полиция считает, что в этом замешана Грейс, но ее участие было минимальным и, конечно же, прекратилось, когда Грейс стала… — я поморщилась, пытаясь подобрать правильное слово, — заложницей Элизы.

Лиза взглянула на настенные часы и печально улыбнулась.

— Мне жаль.

— Вы уже это говорили.

— И уверена, что скажу еще.

— Вы никак не могли этого знать.

— И все же. Я чувствую себя такой же жертвой насилия, как и вы. Я чувствую это из-за других с пациентами.