Школа Делавеля. Чужая судьба

Комфортно устроившись таким образом, я настолько погрузилась в мысли и воспоминания, что бездумно ела рыбу, получившуюся сочной и вкусной, забирая кусочки из рук Стейнара. Даже пропустила момент, когда очутилась между его коленей в плену объятий. Из задумчивого состояния меня вернули губы и язык, которые облизывали мои пальчики, затем хриплый голос пощекотал ухо:

— О чем задумалась, цветочек?

Солнце ушло, и в сумеречном лесу сразу потянуло прохладой наступающей осени, а горячее тело мужа согревало лучше печки. Освобождаться из уютного кокона совсем не хотелось, я слегка пожала плечами и ответила:

— О тебе… о себе… о родителях и Атураше. Обо всем, что случилось и должно произойти.

Шершавая жесткая мужская ладонь легла мне на щеку, ласково погладила, а затем зарылась в волосы. Стейнар, чуть теснее прижав мою голову к груди, ровным тоном, но оттого весомо предупредил:

— Я не дам тебе вернуться обратно!

Я приподняла лицо и заглянула в темные, жутковато смотревшиеся в отблесках огня глаза дракона. Черты его лица заострились, выдавая волнение и решимость. Приподняла руку и положила ладонь на упрямый подбородок, погладила большим пальцем скулу, разглаживая напряженные морщинки на смуглой коже.

— Я пришла сюда не за тем, чтобы вернуться! Назад пятками хода нет!

— Почему? — немного расслабился Стейнар, плутовски блеснув глазами.

Он даже не понял, что неосознанно тянулся щекой к моей ладони, словно кот за лаской, вызвав у меня улыбку.

— Потому что через тот портал можно пройти лишь в одну сторону! Действует принцип, по которому нельзя войти в одну реку дважды!

Пока отвечала, решила проверить свое предположение и слегка отвела руку в сторону. Стейнар слушал очень внимательно и в то же время тянулся за моей ладонью.

Тоже нуждается во мне? В моем тепле? Меня охватило уже знакомое чувство нежности к этому мужчине. Мой муж — это слово начало обретать совершенно иной и гораздо более важный смысл. Жизненно важный.

— Лютик, скажи, а когда он откроется вновь? — спросил, хотя скорее потребовал выдать тайну Стейнар.

— Один раз в году — в весеннее равноденствие! — избавившись от груза недоверчивости, выдала я большой секрет, который и так очень долго хранила. Что мне, вообще-то, не свойственно.

— То есть почти через шесть месяцев мы сможем увидеть вход в портал? — уточнил он с некоторым сомнением в голосе.

— Да! Как и моих родных! — усмехнулась я.

— А мама у тебя, случайно, к военным никакого отношения не имеет? — закинул удочку хитрый дракон.

— Моя мама — бригадный генерал и герой нескольких военных кампаний Атураша, — широко улыбалась я.

— Теперь понятно, в кого ты такая драчливая и…

— Я в папу пошла! — буркнула я, вспоминая прошлые обиды.

— Боги, кажется, я уже люблю твоего папу! — неожиданно хохотнул муж.

— С чего это? — недоверчиво прищурилась я. А то мало ли, вдруг издевается и пора дать ему в глаз.

— Как ни странно, но он научил тебя быть женщиной! — шепнул мне в губы Стейнар, придержав на всякий случай.

А затем и вовсе полез целоваться. И так мы увлеклись оба, что вскоре кричали от наслаждения, сливаясь в единое целое.

* * *

Лететь в лапах у черного дракона, помахивая в воздухе рукой, ловить ладошкой ветер да щуриться на солнце — благодать и красотища! За три дня совместного путешествия я исподволь привыкла к его присутствию рядом и частым прикосновениям. Сначала муж обескураживал, постоянно касаясь меня, поглаживая, прижимая к себе, зарываясь пальцами в волосы. Я сначала терялась, когда он самым наглым образом лапал или приставал с неприличными предложениями. Хотя какие уж в лесу, наедине со Стейнаром, могут быть приличия? Никаких!

— Не устал? — На всякий случай спросила дракона, а сама искоса следила за его реакцией.

Стейнар осторожно сместил лапу на моем теле, перехватывая удобнее, чуть теснее прижимая к себе, и довольно протянул:

— Своя ноша не тянет!

Нежность к этому мужчине целиком затопила меня. Я невольно улыбнулась, почувствовав облегчение — не придется покидать теплое уютное местечко. Несложно догадаться, что он каждый шаг просчитывает, каждое действие, чтобы завоевать, привязать меня, но разве можно сопротивляться, когда о тебе искренне заботятся с небывалой осторожностью и тактичностью, невольно вызывая доверие.

И вот сейчас поняла: хитрюга-дракон меня фактически приручил. Иначе почему, затаив дыхание, я ждала ответа. Стей — незаметно для себя начала называть его коротким именем, как обращались к нему близкие друзья, — с самого утра не дал мне взлететь: отвлек внимание сменой ипостаси, а затем схватил в жутковатые когтистые лапы и взмыл в небо. Уже полдня «на ручках» путешествую. И вздремнуть успела, прижавшись к чешуйчатой груди, и эти самые чешуйки поковырять, вызвав недовольный рев их владельца и заработав шлепок по мягкому месту, и даже с восторгом попищать и посмеяться от щекотки, затеянной мужем в свою очередь.