Школа Добра

Юлиана Волчок не была единственной, кто не питал к бывшей студентке института имени Шамаханской царицы нежных чувств. Фифа вообще не пользовалась особой популярностью среди гостей Могилы, но и не позвать ее на мероприятие было невозможно по той простой причине, что Сафская по-прежнему делила с Авророй жилплощадь. Временами она даже была почти сносна, а в последнее время и вовсе перестала задирать нос, но на каникулах, видимо, случилось что-то, что превратило и без того не самую легкую в общении Фифу в хмурую и молчаливую ведьму.

Она сидела в углу, лениво попивая холодное шампанское из высокого бокала, и с выражением легкого превосходства наблюдала за происходящим. Маска удивленного презрения дала трещину только один раз, когда в комнату впорхнула Юлка и, плюхнувшись на кровать, заявила:

– А я не с пустыми руками! – и жестом фокусника достала из кармана маленькую невзрачную коробочку. – Аврорка, не дарю, потому что такая корова нужна самому, понимаешь? Но арендую на весь вечер. Если хочешь, могу до утра оставить.

Черная крышка полетела в сторону, и комнату заполнил хриплый голос:

–  Ненависть юным уродует лица,

Ненависть просится из берегов,

Ненависть жаждет и хочет напиться

Черною кровью врагов.

Юлка в замешательстве заглянула в коробочку, бросила на подругу извиняющийся взгляд и пробормотала:

– Как-то его не в ту степь занесло...

Звездинский на корректное замечание своей хозяйки ответил немедленно, звонко, с задушевными цыганскими переливами:

– Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала,

И крылья эту свадьбу вдаль несли.

Широкой этой свадьбе было места мало,

И неба было мало, и земли!

– Преждевременно, – хихикнула довольная Аврора, а Ифигения выдохнула и снова нацепила на лицо свою маску, обрадованная тем, что никто не стал докапываться до того, почему пельмень начал именно с той песни.

От ненависти временами становилось дурно, ее зашкаливало так, что сердце билось с перебоями и почему-то в горле. Сафская давно уже не анализировала свои чувства и желания. Она просто хотела, чтобы проклятая пигалица умерла, без каких-либо логических объяснений и выкладок.

Нет, Ифигения прекрасно понимала, что Волчок не была виновата в бедах, обрушившихся на семью Сафских. Не она толкнула отца на предательство, не она перевела Фифи в дурацкую Школу Добра. Не она разбила честолюбивые планы на будущее... Хотя нет. Последнее сделала именно она, приложив свои тощие ручки к смерти айвэ Лиара. Айвэ был единственным, кто действительно заботился об Ифигении после падения ее отца. Не забывал, навещал на каникулах, расспрашивал об учебе и друзьях... Друзья – непозволительная роскошь для тех, кто хочет сделать карьеру при дворе.

Сафская мечтала о должности камер-фрейлины. При светлом дворе их было четыре, при темном только две. Биографии всех шести женщин были досконально изучены, основные вехи взяты на заметку. Нет, Ифигения не планировала всю жизнь провести в незамужних подругах королевы, как это сделала самая старшая из женщин, которой недавно перевалило за сорок.

Фифи была уверена, что найти достойную партию ей не составит труда. Достойная партия. Влиятельный муж. Титул статс-дамы. А уж от статс-дамы до наперсницы королевы рукой подать. Наперсница темной королевы. В груди уже не ёкало, когда Сафская мысленно произносила эти слова, потому что темный маг умер, и можно забыть о славном будущем и наивных мечтах. Дочери заключенного не место при Светлом дворе, да и при Темном никому не нужна выпускница Школы Добра, чтоб ей провалиться, этой Школе.

Айвэ Лиар умер, а Фифи Сафская продолжала жить. И с этой жизнью, в принципе, даже можно было бы смириться, и даже найти себе новую мечту получилось бы со временем. Но наивный веснушчатый нос Юлианы Волчок то и дело мелькал перед глазами и мешал сердцу биться ровно, сбивая мысли с привычного течения на жестокие фантазии о способах убийства одной не в меру жизнерадостной Юлы.

Правда, была одна вещь, которая грела душу короткими летними ночами.

Видимо, не только Сафской мешал спокойно жить один веснушчатый нос. Почти сразу после смерти айвэ, сразу после того, как директор Ясневский отправил «своих студентов» по домам, в дверь Ифигении Сафской постучали.

– Одна знатная дама желает с вами пообщаться, милочка, – сообщила стоявшая за порогом старуха и поманила Фифи за собой.

По непонятной причине несостоявшаяся наперсница темной королевы сразу догадалась, о какой даме идет речь. Поэтому, не раздумывая ни секунды и даже не взяв висевший тут же, в коридоре, плащ, шагнула из дома со словами:

– Показывайте дорогу.

Далеко идти не пришлось. Ровно до маленького сквера в конце улице. Ожидающая Сафскую дама была в плаще с капюшоном и маске, но Ифигения все равно ее сразу узнала.

– Что тебе обещал Лиар за твою помощь?