Школа гейш

Повинуясь его приказу, она встала на четвереньки. Ощутила мощное мужское тело рядом, над собой, тяжелую ладонь на пояснице, заставляющую прогнуться и выпятить попку, прикосновение бархатистой кожи к своему самому нежному местечку.

И вторжение, дарующее такое приятное чувство наполненности.

В этот раз боли не было вовсе. Только наслаждение — острое, почти нестерпимое, от которого хочется кричать. И она кричала, не сдерживая себя, и сама подавалась ему навстречу, отдаваясь мужчине целиком, без остатка.

Время исчезло. Были только волны ни с чем не сравнимого удовольствия, которые накатывали и уходили, оставляя после себя блаженную усталость и опустошение. Акио двигался то быстро, яростно, то медленно, неторопливо. Мия приходила в себя на боку, на спине или сидя на нем сверху. Под конец она так устала, что ощутила настоящее облегчение, услышав его стон и поняв, что все закончилось.

Он потянул девушку к себе, заставляя лечь сверху, и она послушалась, как слушалась его весь вечер.

— Хочешь саке, лучшая ученица? — В его голосе слышалось довольное урчание сытого хищника. Пальцы медленно перебирали распущенные волосы.

— Я спать хочу, — сонно пробормотала Мия.

Она обхватила Акио за шею, уткнулась носом в ключицу. Глаза слипались — слишком много всего случилась за прошлый день и ночь.

Такухати покровительственно погладил ее по голове:

— Тогда спи.

Кожа под щекой была горячая и гладкая, от мужчины пахло желанием, потом и просто здоровым мужским телом. Балансируя на границе сна и яви, Мия чувствовала, как чуть ноют мышцы и по телу расходится приятная усталость.

— Спасибо вам. — Она сказала это, а может, только собиралась сказать сквозь дрему. — Мне было очень хорошо.

Если бы Мия уже не спала, она бы поразилась тому, насколько несвойственная суровому генералу улыбка промелькнула на его лице.

— Спи, — повторил он и нежно поцеловал девушку в лоб. — Спи, моя Мия.

Глава 2 ВОЛЯ ИМПЕРАТОРА, ВОЛЯ ОТЦА

У каждого есть свои маленькие слабости или увлечения. Кто-то коллекционирует ножи, кто-то стремится прочесть как можно больше книг, кто-то не в силах устоять перед хорошеньким женским личиком.

Иные пристрастия, например неумеренная любовь к саке или азартным играм, и вовсе гибельны. А иные просто смертельно опасны.

Такеши Кудо имел все основания полагать, что его нездоровый интерес к тайне гибели императорской семьи как раз из числа смертельно опасных увлечений. Стоит сёгуну прознать о его изысканиях, конец господина Кудо будет коротким и мучительным. Вряд ли арест и казнь — слишком много государственных тайн хранил он в своей памяти. Скорее, несчастный случай или внезапная болезнь, которая оборвет жизнь главы имперской службы безопасности во цвете лет.

И все же пытливый разум господина Кудо решительно отказывался довольствоваться официальной версией событий.

Да что вы говорите? Обезумевшие заговорщики врываются во дворец, с боем прорубаются сквозь охрану, чтобы вырезать императорскую семью? И при этом сами гибнут от ран, все до единого? Страна остается без правителя в преддверии войны, раздираемая на части жадными даймё и внутренними распрями? Сами боги велят верховному главнокомандующему перехватить власть, опираясь на армию, чтобы стать спасителем Оясимы?

Интересненько. Так удобно все сложилось…

Нет, господин Кудо вовсе не был идеалистом, мечтающим отомстить за невинно убиенных. Сёгун вряд ли поверил бы в это, но главой имперской службы безопасности двигало бескорыстное любопытство.

Такеши Кудо любил разбирать и анализировать чужие успешные операции.

Сейчас он проклинал эту страсть и свою дотошность, глядя на чашу с совершенно прозрачной водой, в которую только что всыпал щепотку праха малютки Миако Риндзин — младшей дочери императора.

Вода осталась прозрачной. И это было хорошо. Или очень, очень плохо. Как посмотреть.

Известно, что воды священного источника окрашиваются в красный, когда носитель силы Риндзин входит в них. Обычай окунать детей в воды источника, подтверждая божественное право наследников на престол, сохранился до последнего императора.

Миако Риндзин в свое время не избегла купания. Очевидцы в один голос вспоминали, что воды тогда окрасились красным.

Такеши вздохнул и с тоской посмотрел на другую чашу, в которую минутой раньше высыпал щепоть праха покойного императора. Плескавшая о края вода была ярко-алой, как артериальная кровь.

— И вот надо было тебе в это лезть? — с тоской спросил сам у себя глава службы имперской безопасности. И сам себе ответил: надо!

Сёгун уже немолод, и у него нет наследника. Сразу несколько даймё метят на его место, что сулит только-только оправившейся от войны стране гражданскую распрю. Да еще рядом тигром вокруг раненого буйвола наворачивает круги Самхан, который весьма не прочь откусить кусок побольше от земель соседа.

Миако Риндзин необходима Благословенным островам!