Школа корабелов

— Дорогой мой, лучшего и желать нельзя, — радостно проговорила она. — Тебе выпала необыкновенная удача. Шутка ли, сам император поможет тебе осуществить твои планы!.. А ты знаешь, говорят, что Траверсе — шпион и пробрался на пост министра, чтобы вредить русскому флоту.

— Неужели ты, Наташа, веришь этим слухам? По-моему, маркиз Траверсе просто ничтожный, бездарный авантюрист. Стоит ли о нем говорить? Меня больше волнует, что завтра в церковь соберутся гости, а жениха…

Наташа звонко расхохоталась и шутливо зажала Попову рот.

— Дорогой мой, я дорисую эту картину: «Где жених?» — спрашивают гости. И вдруг твой шафер Иван Петрович Гроздов говорит негромко, но так, чтобы все слышали: «Жених на аудиенции у его величества и приедет в церковь прямо из Зимнего дворца». Лица у одних вытянутся от зависти, на других появится выражение почтительности, на третьих — благоговения. Картину можно было бы продолжить, но у меня много дела, и тебе пора отправляться домой.

Глава четырнадцатая В ЗИМНЕМ ДВОРЦЕ

1

Летний петербургский день, томительный и жаркий, сменился вечерней прохладой. Воспитанники училища корабельной архитектуры высыпали из классов, и на тихой улице стало шумно от пронзительного крика, свиста и смеха.

Невзирая на строгий запрет, группа младших учеников полезла в грязный Екатерининский канал купаться Среди этих ребят был и новичок Ваня Амосов. Месяца не прошло, как его приняли в училище, а Ваня прекрасно освоился с обстановкой, завоевал уважение товарищей своей ловкостью и смелостью, а учителей восхищал необыкновенными способностями к наукам.

Ваня затеял прыжки с Харламова моста. Прыгать в неглубокий канал с четырехаршинной высоты было довольно рискованно. Требовалось искусно нырнуть и, не касаясь дна, засоренного камнями, всплыть на поверхность. Амосов проделывал это лучше других, прыгая в воду то ласточкой, то «солдатиком».

Высокий плечистый офицер, с погонами морского интендантского ведомства, остановился на мосту, любуясь мальчишескими проделками и с особым интересом наблюдая за Амосовым. Воспитанники барахтались в воде, словно утята, пока не услышали барабанную дробь. Все бросились одеваться, только Ваня снова побежал на мост и приготовился к прыжку.

— Эй, глядите, я напоследок два раза кувырнусь в воздухе! — Сильно взмахнув руками, он плавно описал петлю. Вторично проделать ее мальчик не успел, — громко шлепнулся о воду и пошел ко дну.

Офицеру стало ясно, что мальчик расшибся и вот-вот утонет, если ему не помочь. Не раздумывая, офицер перемахнул через перила моста и вытащил пострадавшего. На руках он понес его в училище.

— Никита Сергеич! — крикнул офицер, открывая дверь лазарета. — Принимай утопленника. Захлебнуться он еще не успел, но стукнулся изрядно.

Доктор засуетился, сбрасывая с кушетки матрац и одеяло.

— Кладите его сюда, о господи, вот наказание с ними! Там на полке нашатырный спирт, подайте, пожалуйста. Сейчас приведем мальчишку в чувство.

Но мальчик уже открыл глаза. Глубоко вздохнув, он зафыркал, закашлялся.

— Почему я в лазарете? — изумленно спросил он, оглядываясь по сторонам. — Ой, а где моя одежда? Разрешите, судырь, я сбегаю за ней.

— Сбегай, коли можешь, — добродушно разрешил доктор, — да смотри, больше в канале не купайся. Всыпать бы тебе горяченьких, чтобы другим неповадно было.

Мальчик соскочил с кушетки и стремглав бросился к двери.

— Постой! — остановил его доктор. — Как звать-то тебя?

— Иваном Амосовым, господин лекарь.

Мальчик убежал. Доктор повернулся к офицеру, прищурив близорукие глаза.

— Никита Сергеич, неужто вы меня не узнали?

— Как же, как же, конечно узнал… Боже мой, откуда?

Двери лазарета с шумом отворились. В комнату один за другим влетели Гроздов, Разумов и Попов.

— Где Амосов? Никита Сергеич, что с ним? — с порога закричал Гроздов.

— Ничего с ним не случилось. Побежал за своей одеждой. Вы лучше поглядите на этого молодца, — весело проговорил доктор, приоткрывая дверь, за которой укрылся офицер.

— Ваня Осьминин! — воскликнул Попов. — Вот одолжил!

— Иван Яковлевич! — обрадовался Гроздов. — Каким добрым ветром тебя занесло?

— Дайте мне его расцеловать! — отстранил Гроздова Саша и бросился к другу детства. Облапив Осьминина, он тут же отступил.

— Вот дьявол, мокрый, как медуза! Хоть бы предупредил. Где это тебя так вымочило?

— Ученика тут одного вашего из канала извлек. Плохо, господа, за воспитанниками доглядываете. В наше время за нами лучше смотрели. И то сказать, Гурьева око отеческое всюду видеть поспевало.

— Так это ты его вытащил? — спросил Гроздов. — Ну, брат, спасибо. Я на этого ученика большие надежды возлагаю. Однако будет о нем. О себе рассказывай, где побывал да как жил? Шесть лет не виделись.

— Никита Сергеич, дайте ему что-либо сухое надеть, хоть халат больничный, что ли. И дядьку кликните, пусть мундир просушит, — попросил Попов.