Школа корабелов

— Бог мой, какое открытие! На флот у меня надежды нет!

— Ваше величество, мне больно слышать такое мнение о флоте, — запротестовал Мордвинов.

— Нет, Николай Семенович, не успокаивай меня. Судить о нем не берусь, ибо разбираюсь в нем, как слепой в красках, но доподлинно знаю, что он слаб и против французского не устоит.

— Как можно, ваше величество! У французов еще свежа память о славных победах над ними Ушакова и Сенявина. Бонапарт пуще огня боится этих талантливых адмиралов. Призовите Федора Федоровича, поставьте его во главе флота, дайте эскадру Сенявину — и успех будет обеспечен. Подумайте, ваше величество, как высоко подымется дух у матросов и офицеров от сознания, что Ушаков и Сенявин с ними!

Александр надменно надулся.

— Дух в матросах надобно государевым именем поднимать, а не именем его слуг, как бы почетны они ни были. Ушаков стар, пользы от него ждать нельзя, а Сенявин пусть в Ревеле сидит, ему и там дела хватит.

— Есть ли резон, ваше величество, держать прославленного в морских баталиях адмирала на береговой службе? — настойчиво продолжал убеждать Мордвинов, хотя видел, что государь недоволен.

— Оставим разговор об адмиралах, Николай Семенович… Ты мне вот что скажи: ты-то веришь, что флот способен к отпору врагу?

Император пытливо посмотрел в глаза Мордвинову, словно хотел почерпнуть в них частицу спокойной и твердой уверенности и для себя.

— Прежде всего, ваше величество, я верю в героизм русских людей, — просто сказал Мордвинов. — А что касается флота, за него лучше всяких слов говорят победы у Гангута и Гренгама, у Чесмы и Корфу.

В кабинет бесшумно вошел камер-лакей.

— По вызову вашего величества генералы Фуль и Барклай де Голли, а адмирал Траверсе давно дожидается в приемной.

— Пусть войдут!

Генералы в парадных мундирах, с потными от волнения лицами, вытянулись перед Александром. Он обвел их потухшим, тоскливым взглядом.

— Рассказал ли вам Иван Иванович о тайне Энгерстема?

— Так точно, ваше величество, рассказал, — ответил генерал Барклай де Толли.

— План Бонапарта не более, как химера, чистейшей воды фантастика, ваше величество. Наполеон двинется тем же путем, каким шел Карл Двенадцатый, — самоуверенно проговорил генерал Фуль.

— Нет, ваше величество, — горячо возразил Мордвинов. — Мысль Бонапарта об отправлении в Балтику сильной эскадры канонерских лодок отнюдь не фантастична. Вспомните действия русского флота в великую Северную войну, когда наши галерные суда прошли южным берегом от Петербурга до Копенгагена. Да и сам Наполеон не забыл, вероятно, как в 1803 году его канонерские лодки, прикрываясь мелководьем и береговыми батареями, совершали безнаказанно большие переходы на глазах у английского флота.

— А ты как думаешь? — обратился император к Барклаю де Толли.

— И я, ваше величество, полагаю, что надо опасаться за Петербург, если не дадим отпор французам на море. — Военный министр вытер платком лысину. — Установив морской путь, Бонапарт освободит свою армию от чрезмерных обозов, которые всегда тянутся за ней. От этого прямая выгода в маневрировании.

— Но можно ли верить шведскому министру и его послу? — Фуль вопросительно взглянул на морского министра.

— Несомненно можно, — подтвердил маркиз Траверсе. — Бернадотт добивается дружбы с вами, ваше величество, надеясь получить от нас Норвегию взамен отвоеванной у него Финляндии.

— Ваше величество, надо точно знать, сколько судов у нас в Риге и Либаве, — вмешался Мордвинов.

— Этих сведений у меня нет, — поспешно сказал Траверсе.

— А сколько мы можем снарядить кораблей с открытием навигации? — спросил военный министр.

Траверсе стал перечислять:

— Если считать те десять кораблей, что находятся в Англии, и десять в постройке да одиннадцать в Архангельске, — кораблей около сорока наберется. Но ведь есть еще и гребной флот.

— Ваше величество, — решительно заявил Мордвинов, — необходимо сейчас же начать постройку больших канонерских лодок, годных для перехода морем, а все корабли и гребные суда, находящиеся в балтийских портах, привести в полную готовность к ранней навигации.

— Я полагаю, — поддержал Мордвинова генерал Барклай, — что нужно построить не менее шестидесяти канонерских лодок. Иначе нам не перебросить из Финляндии на южный берег армию генерал-лейтенанта Штейнгеля.

— Ваше величество, первым делом нужно вернуть на флот офицеров английского происхождения, списанных по вашему приказу после Тильзитского трактата, — предложил Траверсе.

Александр оживился.

— Дело говоришь, Иван Иванович. Дай также командирам портов распоряжение при встрече русских судов с английскими оказывать им всяческое почтение. Во главе эскадр поставь адмиралов Тета, Круна, Белле и Моллера.

Услышав это высочайшее повеление, Мордвинов отвел глаза, чтобы скрыть возмущение. Военный министр, обычно скупой на слова и замкнутый, не сдержался:

— Ваше величество, неужто вы не дадите эскадры адмиралам Ушакову и Сенявину?

Император сделал вид, что не слышит вопроса. Барклай повторил его, и маркиз Траверсе поспешил на выручку Александру: