Школа лукоморцев

Но его смятение продлилось недолго. Не давая страхам себя переубедить, Костя схватил яблоко с блюдца, на котором тут же проступило его встревоженное, бледное лицо, и, положив его назад на холодную серебряную поверхность, выпалил:

– Катись-катись, яблочко наливное, по серебряному блюдечку и покажи мне мою бабушку.

Из горла Зои Никитичны вырвался какой-то придушенный звук, будто она хотела возразить, но в последний момент проглотила протесты.

Костя не отрывал взгляда от центра блюдца, по которому снова побежали пятна, как от слившихся воедино цветных ручейков. И хотя этот поиск продлился считаные секунды, закончился он точно так же, как и предыдущий, – внезапной сплошной чернотой.

Костя медленно повернулся к директору и прочёл в её тёмных глазах отражение собственной растерянности.

Через полчаса, накормив Костю лёгким овощным супом – «Чтобы не утруждать желудок после исцеления» – и убедившись, что он хорошо себя чувствует, Зоя Никитична разрешила ему вернуться в общежитие.

Закрыв дверь медпункта на ключ, Зоя Никитична повела Костю в сторону дугообразной галереи. Было немного странно идти здесь снова при свете дня, после того как меньше суток назад Костя вглядывался в эти стены и пол своим кощеевым зрением. Ощущение нереальности происходящего подпитывало и то, что он помнил, как был ранен, как всё тело ломило от боли, но сейчас чувствовал себя совершенно здоровым и полным сил. Словно и не было никаких поисков Схрона и боя с серым-волком Василием.

Но когда они вышли из галереи в вестибюль, Костя убедился, что ему ничего не приснилось и не привиделось. Половина помещения была перегорожена подобием строительных лесов, а в проёмах между досками виднелись распахнутые двери музея и кучи из ещё не разобранных обломков витрин, местами обгорелых – видимо, последствия самообороны Жанны. В воздухе тоже отчётливо пахло горелым.

При виде всего этого Костю снова затопили воспоминания, потянувшие за собой новую порцию вопросов:

– Игорь не сказал вам, почему он помогал Василию? И зачем ему был нужен меч-кладенец? Они явно были знакомы до того, как Василий устроился сюда работать. Василий сказал, что он искал меня, ну, не меня конкретно, а кощея, чтобы найти Схрон, потому что у него уже был Игорь. То есть он думал, что Игорь сможет забрать для него меч-кладенец, потому что все считали, что он илья-муромец, но оказалось…

– Костя. – Зоя Никитична резко остановилась, отчего Костя едва в неё не врезался, и, развернувшись, одарила ученика суровым взглядом. – Мы во всём разберёмся. Оставь это взрослым, хорошо?

– Но…

– Я думаю, вы с друзьями уже достаточно сделали. Тебе так не кажется? – спросила она таким тоном, что Косте ничего не оставалось, кроме как потупиться и кивнуть.

Дальше они шли молча. Лишь идя по коридору второго этажа общежития, Зоя Никитична снова заговорила:

– Правила, строго ограничивающие использование волшебных предметов, придумали не просто так. Не только потому, что миссия лицея – научить вас контролировать свои силы и помочь в дальнейшем успешно влиться в общество не-лукоморцев, а активное взаимодействие с магией этому точно не поспособствует. Но и потому, что многие артефакты опасны. Их применение может привести к непредсказуемым последствиям и нести откровенную угрозу, если они попадут не в те руки.

«Как едва не вышло с Василием», – додумал Костя.

Они подошли к комнате имени Чайковского, и Зоя Никитична взялась за дверную ручку, но поворачивать не стала, а как-то непонятно посмотрела на Костю.

– Но есть и ещё одна важная причина, почему мы стараемся не допускать контактов с волшебными предметами. Дело в том, что некоторые из них… – Она замялась, подбирая слова. – Их магия настолько стара и велика, что делает их… капризными.

– К-капризными? – озадаченно переспросил Костя.

– Проще говоря, себе на уме, – сухо сказала Зоя Никитична. – Что порой приводит к… возникновению неординарных ситуаций.

На этой размытой ноте она, не стучась, открыла дверь и зашла в комнату.

Костя шагнул следом и застыл истуканом. Какая-то часть его отметила, что в комнате, кроме Никиты, были ещё Катя и Жанна, все трое выглядели невредимыми, пусть и немного уставшими, но при виде Кости обрадованно встрепенулись. И что Зоя Никитична с ходу начала выговаривать девочкам, что они слишком зачастили в комнату к мальчикам и им всем нужно отдохнуть и хорошенько подумать над своим поведением.

Но основная часть внимания Кости была направлена на его кровать, посреди которой, придавив покрывало, сверкал и переливался в солнечных лучах огромный меч с большим красным самоцветом в гарде и золотым навершием с изображением солнца.

Но и это оказалось не самым удивительным. У Кости едва глаза на лоб не полезли, когда меч при его появлении, как невесомый, приподнялся над кроватью, мигнул самоцветом и, со свистом рассекая острым лезвием воздух, метнулся к нему.

– Барин! – прогремел в комнате мужской голос. Низкий и звенящий от неудержимого восторга.

Тот самый голос, что прозвучал в голове Кости за секунду до того, как он накануне потерял сознание в музее.

Эпилог