Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор

«Впереди два рабочих дня, директор не станет срывать уроки и убивать раньше вечера пятницы неугодных ему учителей. Это дико звучит, но вполне укладывается в рамки извращенной логики ответственного руководителя секретной службы. Начало каникул на руку еще и тем, что к субботе никого из детей в деревне не останется и не будет риска появления нежеланных свидетелей. Вывод – я смогу поговорить с Вороном Владовичем и Лесьяром Михайловичем завтра в школе. Елисей обязан предусмотреть такой вариант, если заподозрил меня в подслушивании их разговора (что наверняка, недаром велел деревню не покидать), а значит и мне необходимо подстраховаться запасным планом. Каким? Лысая гора! Это самая высокая точка местности, на вершине может быть сотовая связь! Так, до начала занятий в школе мне хватит времени дойти до вершины и вернуться к первому уроку, не вызвав подозрений? До полуночи еще пара часов, должна успеть, если гора не находится гораздо дальше, чем кажется. Страж от меня отстал, висит у машины, охраняет выходы из деревни, никаких других сущностей возле себя не ощущаю».

Натянув на голову капюшон, Василиса двинулась в долгий путь. Пройдя насквозь тихую сонную деревню, она вышла в поле, по которому в сторону леса и Лысой горы вела хорошо утоптанная тропинка. Кто по ней ходит? Сама Василиса после первой жуткой прогулки по болоту за изгородь не совалась – запрет директора на прогулки в лес, видимо, жил в ее подсознании: «Еще раз сунешься в лес – розгами высеку!». Сейчас эта ярко вспомнившаяся угроза не впечатляла – что такое розги, если речь идет о целой жизни! Тропинка уверено вела и через сосновый бор, через смешанный лес, сквозь пожухлую траву предгорья. Склон горы оказался пологим, удобным для подъема. Еще час карабканья вверх – и Василиса стоит на каменной вершине.

Ого, впечатление, что она попала в Стоунхендж – вершина горы оказалась плоской и сплошь уставленной разными камнями. Несколько кругов образовывали нечто вроде скамеек амфитеатра, высокие столбы удерживали над ними плоские каменные глыбы, предохраняющие сидящих от дождя и снега. В центре было большое кострище, заполненное дровами и накрытое поверх хворостом. Места тут хватило бы на всех учащихся школы! Что это? Никаких оккультных знаков здесь не было, но Василиса сомневалась, что дрова предназначены для шашлыков, а каменные скамьи – для дружеских посиделок. Лысая Гора – место сборища ведьм для проведения шабаша…

Поежившись и еще раз порадовавшись своей временной неспособности испытывать суеверный ужас и какие-либо чувства вообще, Василиса забралась на самый высокий из монолитных каменных «столов», вставила в телефон симку и аккумулятор и с трепетом ожидания подняла мобильник над головой.

Ура! Поле есть! Слабенькое, но есть!

Так, кому звонить? Дядя Олег ничего не знает, он далеко и сердит на Василису за ее «связи с федералами», а Игнат близко, может прямо сейчас доехать до Лесьяра и передать ему предупреждение – Игнат поверит словам Василисы и сделает, как она попросит. Пусть скажет Лесьяру Михайловичу что-нибудь вроде: «Директор подписал указ о вашем увольнении. Приказ вступит в силу вечером пятницы, вам лучше скрыться, если жизнь дорога». Василиса потом ему все объяснит (если сможет), а пока она уговорит его сделать это без объяснений.

Долгий гудок сменился голосом Игната:

– Поздновато звонишь, Василисушка. Случилось что?

– Да. Игнат, слушай, помнишь – ты рассказывал мне о Лесьяре Михайловиче, учителе моей школы… хм… бывшем учителе?

– Это который умер сегодня днем? Помню. Говорят, его сразу же вечером ваши учителя забрали из морга, к вам в деревню хоронить повезли. Он же одинокий был, родственников не было, так ваш директор на себя все заботы взял. Ты на похоронах, что ли? Сочувствую, неприятное дело.

– А… извини, не могу разговаривать…

– Понятно. Ты из-за чужого человека слишком не расстраивайся, Василиса.

– Да-да, пока.

Телефон выпал из рук Василисы, разбившись о каменную плиту. Из-под отвалившейся задней крышки выпал аккумулятор, осколки стекла заблестели в лунном свете. Дрожащими пальцами Василиса автоматически собрала остатки почившего телефона, вновь вытащила сим-карту, сложила все в сумочку. Нервный озноб показывал, что и вторая таблетка переставала действовать.

«Хорошо, что есть третья. Да, знаю, что средство сильное, можно до смерти отравиться, но это все равно. Мне сейчас все едино – жить ли, помереть ли. Бесчувствие – единственная отрада. Не успела я спасти Лесьяра, глупо предположила, что еще есть время, что директор не станет срывать уроки… Похоже, пилюли не заставляют мозги работать как надо, просто улучшают память и убирают мешающие мыслить эмоции. О Вороне директор тоже успел «позаботиться»? Это я его вспугнула и заставила действовать в срочном порядке?»

Успокоения последняя пилюля не приносила.