Школа министров

- Не воображайте, будто от одного или даже двух ваших объединений может зависеть судьба освоения Сибири, — говорил он Сергею. — Сибирь осваивалась и будет осваиваться планомерно, без скачков.

- А мне кажется, скачок подготовлен. Он вот-вот совершится! Неужели не ясно? Назовите его, как хотите: скачок, сдвиг, но я его чувствую...

- Таких, как вы, Сергей Павлович, принято называть «тяжелыми новаторами», — отшучивался Лядов. — Простите, но я пока не вижу никакого скачка...

Что бы там ни говорил Геннадий Александрович, Сергей полагался на свое ощущение времени и нарастающих событий. Не пройдет и года, как посыплются массовые заявки на их продукцию в «северном» исполнении. А «Самородок» в самом начале пути...

Подумал о министре и пожалел его: нелегко далась ему реализация генеральной схемы. Инсульт! Говорят, отнялась нога. Надеяться на скорую поправку не приходится. Всем распоряжается Лядов.

Замков утвержден и выехал к месту новой работы. Мухина перебросили на Дальний Восток - дали заводик помельче. И Алтунин ничего не мог поделать.

Вот и вся она, твоя власть... Хорошего работника не отстоял. Устроил Лядову несколько истерик - и смирился.

Правда, навязать себе в заместители Скатерщикова все-таки не позволил. Даже сейчас, обладая всей полнотой власти, Геннадий Александрович отступил. Что за этим кроется? Лядов просто так не отступит. Опять какой-то тактический шаг?

Может быть, все дело в том, что у Скатерщикова не ладится с переводом объединения на новую продукцию? Из восьми намеченных Алтуниным месяцев три уже прошли, а в «Самородке» еще не приступили к реконструкции.

Теперь вот Сергей решил разобраться, что у них там происходит. Почему медлит Скатерщиков? Почему продолжает гнать старую продукцию, перевыполняя план?

«Тяжелый новатор...» - хорошо сказано. Ты и есть, Алтунин, «тяжелый новатор». Поглядеть бы на «легкого» новатора. А есть такие?.. Все новаторы тяжелые, как гири.

Им эффективность подавай,
А без того им paй не рай.

Полыхнуло яркой синевой сибирское небо, качнулся в глазах горизонт - и Сергей очутился среди знакомых лиственниц и пихт. Вот она, та самая лиственница, возле которой в лютый мороз поджидал он когда то Киру. Стоит старушка и будет стоять еще лет триста... А вот и знакомая, милая сердцу заводская проходная... Ничего здесь за два года не изменилось. Теплый, прогретый воздух волнами накатывается из тайги. Там - исхоженные тропы, заветные охотничьи места, говорливые ручейки и быстрые реки, по которым, бывало, отправлялись на байдарках.

Но от самого-то Алтунина все это ушло. Ушло и никогда не вернется.

Вчерашнего кузнеца Алтунина еще на аэродроме встретили чуть ли не хлебом-солью. Высокое начальство! Начальство положено встречать с помпой.

- Сперва ко мне домой, на сидячий а-ля фуршет с поросенком и кофием. Кроме поросенка, найдется еще кое-что, — сказал Скатерщиков.

- Спасибо, Петр Федорович, за приглашение, но сейчас хотелось бы заняться делом.

Скатерщиков набычился.

- Как знаешь. В наше время, конечно, трудно удивить едой. Бальзак говорил, что великие люди всегда были воздержанными в еде, хотя сам любил эту работу... Давай тогда на байдарках махнем. Как аргонавты в старину...

- Я бы и рад, да некогда. Еще нужно товарища Замкова проведать. Лев Толстой считал, что на пустой желудок легче управлять своей душой и телом. А мне душа сегодня потребуется.

- Скажи, за каким чертом Лядов посадил Замкова на объединение? Он же верхогляд, болтун...

- У него оперативное мышление.

Скатерщиков изумленно округлил глаза.

- Оперативное мышление?! Да вы что там все?..

- Ну, ну, полегче. Начальству виднее. Лядов знает, как расставлять кадры.

- Ну, если виднее, то молчу. Мне-то что? А тебе пророчу кучу неприятностей из-за этого оператора-мыслителя.

- Стерплю. Чего не стерпишь ради карьеры!..

Ему хотелось пройтись по цехам, постоять в кузнечном возле уникального гидропресса, может быть, даже прислониться к этой махине щекой, потрогать. Но оказался в кабинете Скатерщикова. В окружении инженеров.

Здесь был и Карзанов. Приезду Алтунина он обрадовался. Хотя восторгов не было, как всегда, чувства свои выражал скупо. Был все такой же сухопарый, спортивный, с острым, выпяченным вперед подбородком и глубоко запавшими сердитыми глазами. Сосредоточенное выражение словно бы навсегда застыло на его лице.

- Надеюсь, вы, Андрей Дмитриевич, прониклись идеей зонирования? — спросил Сергей, почти убежденный в положительном ответе. — Вам всегда был люб размах. Вот теперь и представляется возможность размахнуться по-настоящему.

- Идея любопытная, — сказал главный инженер уклончиво и почему-то отвел взгляд.

Нет, не проникся... А жаль.

- Я летел сюда и прикидывал, — продолжал Алтунин, — уложимся в восемь месяцев или нет? Решил поглядеть, как тут у вас. Вы должны быть в авангарде.

Скатерщиков потемнел: понял, за чем пожаловало начальство, — проверка! Проверок он не любил, не терпел. Ненавидел их. Ох, уж эти проверки и ревизии!.. Его словно окутало холодным облаком: лицо сделалось постным, тоскливым. Пробормотал неуверенно: