Школа министров

- Разворачиваемся.

По-видимому, думал, что Алтунин сейчас же, в присутствии инженеров, станет расспрашивать, как да что. Придется отвечать. Дотошность Алтунина он знал, и ему стало не по себе.

Странное дело: Лядова Скатерщиков не боялся, разыгрывал перед ним этакого чудаковатого, обремененного сверх меры заботами администратора, чуть пришибленного, покорного, готового со всех ног броситься выполнять любое распоряжение. С подчиненными вел себя по-другому: сухо, умно, требовательно. Берег свой авторитет пуще глаза. Не в пример Алтунину считал себя знатоком и живописи, и музыки, и литературы. А перед Алтуниным почему-то трепетал. Алтунин молчаливым взглядом, выражением лица мог посеять в его душе панику. При Алтунине он терял уверенность в себе.

И теперь внутренне трепетал, зная, что Алтунин будет беспощаден в выводах.

Усмехнувшись про себя, Сергей сказал инженерам:

- Вы, товарищи, на сегодня свободны. Я с Петром Федоровичем пока потолкую. Вас, Андрей Дмитриевич, тоже прошу остаться.

Когда инженеры ушли, Сергей сразу приступил к делу.

- Докладывайте!

- Ведем подготовку, — хрипловато отозвался Скатерщиков.

- И как же вы ее ведете?

- Лабораторные исследования. Подключили НИИ.

- Сколько времени будут продолжаться исследования?

Скатерщиков и Карзанов бегло переглянулись.

- Вы знаете, Сергей Павлович: строго определить сроки в данном случае весьма затруднительно, — ответил Карзанов.

- Ну, положим, сейчас планируют даже время спуска космических станций на Марс и Венеру... Какому отраслевому НИИ поручили исследования?

- Батуринскому.

- Кто возглавляет работы?

- Еремеев Дмитрий Иванович.

- Позвоните: пусть сегодня же явится сюда для доклада.

- Но это триста километров!..

— Пошлите вертолет... Какие заводы-филиалы ведут переналадку?..

- Этого пока не начали...

Он сыпал и сыпал вопросами, будто обстреливал из дробового ружья. Крепко сцепился с Карзановым, который вдруг стал доказывать, что «дело терпит».

- Закисать начинаете, Андрей Дмитриевич. Вот уж воистину консерватизм возникает на почве удобств.

Карзанов покраснел. Он еще не утратил свойства краснеть. Алтунин теперь краснел лишь мысленно: щеки оставались бледными, но знал - вот тут они должны краснеть, представлял, как должны гореть.

Было время, когда Алтунин благоговел перед Карзановым. Андрей Дмитриевич сделал бесконечно много для формирования его характера. Бывало, они засиживались в физической лаборатории и вели долгие мудрые беседы. Крупный изобретатель, ученый, Карзанов принимал простого кузнеца Алтунина всерьез, втолковывал ему современные идеи, раздвигал горизонт.

- Я требую только по существу, а не из-за личного каприза, — говорил он тогда.

Так же должен вести себя и Алтунин - вот что имелось в виду.

Как-то Сергей спросил у него, что нужно подразумевать под счастьем. Карзанов рассмеялся, нарисовал на чистом листе бумаги большой круг, вписал в него совсем маленький и сказал:

- Большой круг - это сфера притязаний человека. Малый - сфера его достижений. Если диаметры обоих кругов станут равными, это будет означать полное счастье.

Разговор врезался в память. И теперь Сергей думал: у Петра Скатерщикова, по всей видимости, круги слились - он счастлив полным счастьем. Да еще надеется на переезд в Москву. Сверхсчастье! Но сошлись ли круги у Андрея Дмитриевича? Счастлив ли он? Счастлив ли со своей молодой женой? Почему у них нет детей?.. Будут дети, будут. Жена - певица, не хочет пока портить фигуру. Ей кажется, будто все еще впереди. А он-то, должно быть, не совсем в этом уверен...

Теперь Алтунину приходится отчитывать Карзанова - главного инженера большого производственного объединения «Самородок» - за слабую распорядительность, за проволочки с переключением производства на новую технологию. Приходится втолковывать этому умнейшему человеку, как необходимы машины в «северном» исполнении и какой огромный, глубокий смысл имеет зонирование машиностроения в восточных районах. Выло неловко. Но ничего не поделаешь. Долг начальника.

И чем больше распекал он Карзанова, тем сильнее тот мрачнел.

Сергей догадывался, что здесь произошло. Скатерщиков, конечно же, навострил лыжи в Москву, ждет приказа и не сомневается в новом назначении - обезволился, пустил все на самотек. И Карзанов, наверное, знает о предполагаемом назначении своего шефа, находится в неопределенности. Вот и тянут.

Резкость и непреклонность Алтунина обоих раздражала.

- Вы несправедливы, Сергей Павлович, — сказал Карзанов с некоторой горячностью. — Вам ли не знать, что переход на новую технологию - кропотливый и длительный процесс. А подозреваете, кажется, что мы тут чуть ли не саботируем приказ.

- Не подозреваю, а вижу!

- Тогда я умолкаю, — сказал Карзанов.

- В таком случае можете идти, Андрей Дмитриевич. К разговору вернемся, когда пожалует сюда Еремеев...

Карзанов молча встал и вышел. По всей видимости, он был глубоко уязвлен, даже оскорблен: Алтунин, по существу, выдворил его.

Скатерщиков укоризненно качнул головой, сказал тихо: