Школа на горке

Юра вскочил. Темно за окном, темно в казарме. Рядом маячит фигура Носова. Носов садится прямо на пол и наматывает длинную обмотку. Юра тоже быстро наматывает обмотку. Она уже не путается, не вырывается из рук, как раньше. И ботинок находится сразу, он не затолкнулся под кровать. Это хорошо, когда можешь в темноте, спросонья, попасть правой ногой в правый ботинок.

Они идут строем в темноте. Мерзлая земля звонко стучит под ногами, корявая дорога присыпана светящимся снежком. Бьют дорогу тяжелые шаги. Юра уже привык ходить в строю, длина шага рассчитана так, чтобы не наступать на пятки тому, кто идет впереди. А если шагаешь с нужной скоростью, можно вздремнуть и на ходу. Юра закрывает глаза, чтобы попробовать — и тут же засыпает. Строй не быстрый, не медленный — размеренный, ноги идут, а глаза закрыты. Сон не сон, а все-таки сон.

Дует за воротник шинели.

...Дует, совсем застыла спина. Наверное, мама открыла форточку на всю ночь, мама стремится, чтобы все побольше дышали свежим воздухом. Ночью было тепло, а теперь, наверное, уже утро. Как быстро оно пришло, совсем не успел выспаться, а сейчас мама начнет будить его, пора в школу.

— Юра! Вставай, сыночек.

Мама жалеет его будить. Скажет: «Вставай, Юра» — и уйдет на кухню, будет там ставить чайник. Нарочно уйдет, не до конца разбудив, чтобы Юра мог еще минут пять поспать. И он спит эти самые сладкие пять минут. А потом, напрягая всю волю, встает. Почувствовал босыми ступнями мохнатый коврик у кровати — рыжие розы на черном фоне. Смешные розы, смешной шершавый коврик щекочет пятки. Ветерок дует в форточку совсем не холодный, ласковый мирный ветерок. Юра одевается. Юра идет умываться. Почему так холодно спине? Юра садится за стол, мама намазывает маслом белый кружок батона, придвигает бутерброд Юре. А где же папа? Папа уже ушел на свой завод, папы нет. И Юра сейчас доест и побежит в школу. И тут он слышит:

— Юра! Вставай, сыночек, опоздаешь в школу.

Мамина легкая рука трогает его голову. И тут он просыпается в самом деле. Опускает ноги на прохладный шершавый коврик. На столе стоит чайник, в форточку задувает ветерок. Значит, до этой минуты он спал и видел во сне, что он встал, оделся, умылся, и коврик видел, и чай. Вот только попить и поесть не успел, во сне редко удается поесть. Но как ясно все виделось: желтые розы на коврике, легкий ветерок из форточки, мамин коричневый халат с желтыми разводами, синее утро за окном, пар над носиком чайника, красная масленка на синей скатерти. Ясно, как наяву, а оказалось — во сне. А вдруг и сейчас это сон? Вдруг он все еще спит и ему опять снится то же самое — как он зашнуровал ботинки, как трудно попадали концы шнурков в нужные дырочки, потому что железочки от шнурков давно отвалились и концы облохматились. Может же и это быть во сне. И красная масленка, и коричневый мамин халат.

Юра встряхивает головой, таращит глаза на маму.

— Что ты трясешь головой, как козленок? Поторопись, сынок, в школу опоздаешь.

Какая у мамы улыбка, он раньше не замечал — зубы белые-белые, глаза темные, и в каждом глазу светлая точка. Мама накидывает на плечи серый пуховый платок, от этого в комнате уютно и легко...

— Отставить сон в строю!

Юра вздрогнул, проснулся, в него ткнулась голова Хабибуллина. Старшина Чемоданов сурово сдвинул брови. Рассветает.

— Отставить сон в строю! Запевай!

Значит, все-таки уснул на ходу. Значит, правда — если как следует устал, заснешь хоть вниз головой.

Запевает Сергей Александров. Высокий голос напряженно поет, того и гляди, сорвется:

— «Эх, махорочка, махорка! Породнились мы с тобой. Вдаль глядят дозоры зорко. Мы готовы в бой, мы готовы в бой!»

И все подхватили, как будто не было в это мрачное сероватое утро других желаний — только петь в пустом поле: «Мы готовы в бой, мы готовы в бой».

Звенит под ногами промерзшая, прокаленная холодом дорога. Тупо стучат ботинки, все разом. «Эх, махорочка, махорка...»

Не забыть написать Лиле, как ему снился во сне сон. С ним иногда случалось такое еще до войны, в детстве. Снится, что ты проснулся, снится, как одеваешься. А потом выясняется, что лежишь и спишь. В детстве это с ним бывало. Интересно, а с Лилей тоже бывало? Наверное, да. Ему хочется, чтобы у них были похожие воспоминания и похожие сны.

Варвара Герасимовна когда-то сказала ему:

«Юра, не спи на ходу».