Школа на краю земли

Человек с перебитой рукой и человек из лагеря беженцев Джалозай переглянулись, кивнули, а дальше выдали такое, чего я никогда не забуду.

Они дружно расхохотались.

Сарфраз и Вакил смеялись долго, а потом притихли и задумались. Каждый всматривался вдаль, гадая, что принесет ему грядущий день. Каждый понимал, что на достижение поставленной цели, возможно, придется положить всю оставшуюся жизнь.

В тот момент мы и не догадывались, что будущее гораздо ближе, чем нам кажется. Вскоре оно настойчиво постучало в наши двери.

Глава 14 Метания по Бадахшану

А теперь я отправлюсь далеко-далеко на север и буду играть в Великую Игру.

Редьярд Киплинг. «Ким»

«Хабиб-банк» помещался на втором этаже четырехэтажного здания в центре Кабула в районе Шахр-и-Нау. Этот район привлекал иностранцев яркими огнями и свечением компьютерных мониторов в нескольких интернет-кафе, одно из которых недавно снова открыло свои двери для посетителей. Его пришлось полностью восстанавливать после того, как смертник совершил здесь теракт в мае 2005 года. Рядом находился небольшой сквер, где выставлял свои работы фотограф – на гигантских снимках были изображены люди, покалеченные противопехотными минами. У входа в сквер стоял мужчина с ручной обезьянкой на длинной цепи. Зверек внимательно смотрел на дверь банка, откуда августовским утром 2008 года, а точнее, без пяти девять, вывалились мы с Сарфразом. Здоровой рукой Сарфраз сжимал ручки пластикового пакета. В таких мешках сотрудникам банка ежедневно доставляли свежую выпечку. Но сейчас в нем находилось двадцать три пачки зеленых купюр – ровно сто тысяч долларов. Каждая пачка была перетянута голубой резинкой, а все они вместе засыпаны толстым слоем муки. Понятно, что, беспокоясь за безопасность этого груза, мы не вышли, а просто вылетели из банка, как будто сам дьявол преследовал нас.

Мы пробежали по лестнице вниз, потом по длинному коридору, а на улице сразу сели в подвернувшееся такси. Шофер спокойно пробирался по оживленным улицам Кабула, даже и не думая разглядывать нас в зеркало заднего вида. Мы проехали ресторан «Хайбер», миновали группу мальчишек, продающих телефонные карты прямо на проезжей части, оставили позади несколько чайных лавок, салон красоты, магазин индийского кино и приблизились к площади Вазир Акбар Хана. Здесь водитель совершил досадную ошибку – решил срезать путь, въехал на площадь с круговым движением и попал в противопоток.

Ай-ай-ай!

К нам приблизился столичный полицейский (их мздоимство известно далеко за пределами Кабула) и велел машине свернуть к обочине. Он оперся кулаками о капот, затем обошел справа, просунул руку в открытое окно и взял незадачливого таксиста за шиворот, обрушив на его голову поток ругательств на дари. В это время Сарфраз спокойно протянул с заднего сиденья руку, схватил водителя за шею и, сильно сжав ее, выкрикнул ему в ухо краткий, но емкий приказ: «Бурро!» – «Трогай!».

Тот быстро взвесил все «за» и «против», а затем нажал педаль газа до упора и рванул вперед. Стражу порядка оставалось лишь в бессильной ярости ударить рукой по багажнику. А мы тем временем на полной скорости неслись в международный аэропорт. Там еще в 8.40 началась регистрация на наш рейс.

«Оказаться в полицейском участке с сотней тысяч долларов под мышкой – нет уж, спасибо!» – бормотал я, пока Сарфраз выгружал прямо в такси деньги из пакета. Мы наскоро рассовывали пачки по карманам своих жилетов.

– А который час?

– Пять минут десятого, – он глянул на часы мобильного телефона. – Жаль, что нельзя позвонить господину Сиддики.

И правда, жаль. Господин Сиддики наверняка помог бы нам. Этот маленький и элегантный мужчина в серых шерстяных брюках, наглаженной сорочке советского образца и с тонким серым галстуком уже более тридцати лет руководил диспетчерской службой в Кабульском аэропорту. Всякий, у кого был номер его мобильного телефона (а это мог быть любой человек, который потрудился заглянуть в диспетчерскую и выпить с Сиддики чашку чая), мог позвонить ему, когда опаздывал на самолет. И сей достойный муж делал все возможное, чтобы задержать рейс. Но сейчас он был в длительном отпуске, и это создавало множество проблем таким людям, как я, делающим все в последнюю минуту.

– Ты знаешь, мы уже почти опоздали, – сказал я. – Может, стоит позвонить и …

– …предупредить Вакила? – закончил мою мысль Сарфраз. Он уже набирал номер нашего пуштунского коллеги, чтобы узнать, где он и что делает. Несколько секунд Сарфраз слушал, что Вакил говорит. Вдруг лицо его исказилось гневом.

– Чай? Какой чай!?

Он выслушал еще какие-то объяснения, а потом заорал в трубку: «Как ты можешь пить чай? Сейчас не время для «Трех чашек». Бросай все и беги ко входу в аэропорт – живо!»