Школа наемников

Время! Солнце уже царапает брюхо об иглы скал, кур­санты бьются сами с собой.

Генерал Бохан распахнул дверь и позвал адъютанта.

* * *

Мерно гудит двигатель. Перед глазами — пропахшая бензином тряпка... Артур вспомнил нападение на фер­му и подумал, что по-прежнему едет в Омегу, просто приснился кошмар про Полигон. Уж слишком ненату­рально происходящее: скаты, гигантские черви со ртом, похожим на раскрывшийся цветок...

Или Артур просто сошел с ума и его свои же везут сбрасывать со скалы, как других бесполезных? Было бы хорошо — просто и понятно. И не нужно прикидывать, был ли на самом деле лягушонок Леке, из которого вы­рос идеальный убийца, существовал ли Iyc, пожиравший своих «друзей», когда начиналась голодовка. И главное, не надо ломать голову, что теперь будет, куда его везут и не решил ли шлюхин сын поквитаться за унижения. Что Леке задумал? Накормить земляка манисовым дерьмом?

Сумасшествие. Обычное сумасшествие. Обрыв, ост­рые камни — и всё. Ничего хорошего от жизни ждать не стоит. Артур снял пропитанную потом рубаху, осмо­трел розовый шрам на плече. Ага, размечтался. Было, все было. А что ждет впереди?

Окна в кузове не предусматривались, он был плотно спаян. Артур нашел щель чуть выше пола, лег на живот, но сумел рассмотреть лишь узкую полоску рыжеватой почвы. Где он? На Полигоне? В Омеге? Схватился за уши — на месте, значит, в рабы еще не продали.

Каков гад! Восемь сезонов копил злость, и вот под­вернулся случай отыграться. Артур ощутил себя лягу­шонком, зарывающимся в ил. Тот, кто хочет его смер­ти, сильнее, палка бьет по воде совсем рядом, от стра­ха сводит живот. Горячая рука хватает за лапку, и Артур видит прищуренный глаз Лекса. Трепыхайся, не трепы­хайся — без толку.

Вспомнилось зареванное лицо Лекса-прежнего. Он ведь тоже это чувствовал: тот, кто держит за лапку, все­гда сильнее... Пришла пора возмездия, но происходя­щее не казалось Артуру справедливым.

Мотор заглох, хлопнула дверца со стороны водите­ля. Сейчас откроют... Броситься на них! Понятно, что бесполезно, но хоть сдохнуть мужиком, а не говноедом!

Вопреки ожиданиям, машина поехала дальше и вско­ре остановилась окончательно. Лязгнул засов, отвори­лись двери кузова — Артур плавно двинулся на выход, метнулся вперед, кувыркнулся, перекатываясь, подсек омеговца. Врагов было двое. Без труда повалили, скру­тили руки за спиной.

— Какой резвый, — пророкотали басом. — Ты поспо­койнее, ладно? Ты нужен целый и невредимый.

— На какого мутанта? — огрызнулся прижатый к зем­ле Артур.

— Мы простые солдаты. А солдат спрашивать не дол­жен, — хохотнул второй омеговец.

— А правда, — пробасил первый, — жалко такое доб­ро изводить. Смотри, какой здоровенький.

Артура легонько пнули и поволокли мимо знакомо­го нагромождения крашеных труб. Занимающиеся там курсанты, подростки, вытянули шеи, рассматривая пленника. В сумерках лица мальчишек казались смазан­ными белыми пятнами.

— Внимание сюда! — гаркнул их наставник.

Ребята послушались. Конвоиры свернули к бараку,

спустились в подвал (Артур чуть не упал на покатых, ис­тертых тысячами ног ступенях) и долго шли мрачным коридором, освещенным тусклыми электрическими лампами. Отворили одну из безликих дверей, втолкну­ли добычу в камеру, бросив напоследок:

— Только глупостей не наделай, — сдавленный сме­шок, — счастливчик.

Артур прошелся по камере. Светло — под потолком лампа, забранная решеткой. У дальней от входа стены — откидная полка без матраса, подушки, белья. В правом углу — ведро с крышкой. Спасительная прохлада пахла плесенью и дерьмом. Во рту пересохло, губы потреска­лись, голова звенела и кружилась. Или это звенит му­ха, угодившая в паутину, но не сдавшаяся? Тощий паук заворачивал ее в кокон, она трепыхала крыльями и пи­щала. Артур протянул руку и разорвал паутину. Вцепив­шись в палец, муха протерла крылья лапками и полете­ла на свет. Добрый бог Артур свершил судьбу твари.

Он улыбнулся своим мыслям. В его судьбу никто вме­шиваться не собирается, поэтому нужно что-то решать самому. А поскольку ничего не изменить, пути два: к по­зору или к быстрой смерти. Вот Леке, попади он в та­кую ситуацию, наверняка смог бы повеситься на поясе. Артур решил пустить себе кровь. Или всетаки пройти путь и увидеть, что там, в конце?

Он вытянулся на койке и закрыл глаза.

Чуть позже молчаливый солдат принес кружку во­ды и миску каши. Артур не стал отказываться от пи­щи, он и так ослабел, и прохлада подвала стала казать­ся промозглым холодом. Артур выскреб месиво рука­ми — ложку ему не дали, наверное, чтобы заточку не сделал. Выхлебал воду, стараясь растянуть удовольст­вие. Посуда была из мягкого металла и ни на что не годилась. Как только он закончил, снова появился сол­дат, забрал утварь.

— Эй, долго мне здесь сидеть?