Школа наемников

Рядовой не ответил. Артур снова улегся на койку. Кормят — значит, он нужен живой. Наверное, будет по­казательный поединок, Леке выступит против дикой твари и публично ее прикончит. Ни обиды, ни досады не осталось. Артур ощутил себя древним стариком, о котором забыла смерть. Ради чего он бился с мутафага- ми на высоте? Ради чего спасал Лекса от панцирни- ков — чтобы его, спасителя, бросили в подземелье? Проклятый шлюхин сын. Предатель.

Незаметно для себя пленник заснул, и снились ему скаты, улетающие на закат.

Глава 23

НА КРУГИ СВОЯ. ЛЕКС

К

огда Гус ушел, уводя братьев-дебилов, Кир чуть не сдался. Команду он потерял, время тоже потерял, а этот выскочка Леке уходит на высоту — хорошо воору­женный, с толпой диких и даже с одним мутантом! У Кира не осталось ни единого шанса на победу, а зна­чит, он пополнит ряды «мяса», останется здесь, на По­лигоне, навсегда. И если не сегодня, то в следующем се­зоне его убьют свои же, те сопляки, что набраны поз­же... Курсанты Омеги.

Кир обхватил голову руками и до скрипа сжал зубы. Единственный выход — прикончить Лекса. Можно со спины, тихо... Но Леке сейчас поднимается на высоту, а он, Кир, сидит на раскаленном камне и строит планы неосуществимой мести.

Почему раньше не убил, не избавился от конкурен­та?! Ведь был же шанс. Почему поверил этому Iycy, раз­ве можно заключать с дикими соглашения?! Мог бы до­гадаться, что за гусь этот Гус, ха-ха, когда мужик обло­мал дебилов. Кир с братьями справлялся еле-еле — совершенно безголовые, жестокие до отвращения, дей­ствующие из сиюминутных устремлений, они даже на шаг вперед подумать не могли.

И где Леке откопал толковых помощников? Ох, хол- мовейник ему в голову! Был же такой беспомощный, та­кая размазня правильная: все по уставу, ни шагу в сто­рону, с Гаем чуть не за ручку. Откуда что берется, куда что девается?

Кир заплакал злыми слезами. В последний раз он плакал на пятом курсе, после того как командир-настав- ник Андреас перед строем объявил, что Кир не спра­вился с заданием. Тогда Кир мечтал убить наставника (сладко обмирая от недозволенности своих мыслей), сейчас — прикидывал, как достать Лекса.

Подкрасться и проломить голову камнем. Сбить кам­нем, когда будет карабкаться на высоту... Оружия-то нет. Задушить голыми руками, наброситься и задушить. Бу­дет ли защищать Лекса его «мясо»? А вдруг будет, кто знает, что он наобещал диким?

Припекало. Кир с трудом поднялся и, волоча ноги, цепляясь за камни, полез вперед. Сколько он так сидел? Скоро вечер...

Под отвесной скалой, последним препятствием на пути к желанной высоте, курсант обнаружил следы сто­янки: ктото бросил жестяное ведро. Тут человек ле­жал... А тут волокли кого-то. Тут топтались. Кир заме­тался из стороны в сторону, надеясь найти путь наверх. Вскарабкаться по скале — нереально. А веревку и всё, вообще всё, что у него было, забрал с собой Гус. Кир взвыл от отчаяния. Сейчас ему было не важно, сможет ли он убить Лекса. Должен хотя бы попытаться. Уйти из жизни в бою, не «мясом», а курсантом, выпускником Омеги! Умереть как офицер!

Скалы разрезала узкая расщелина, почти вертикаль­ная, с россыпью мелких камней на дне. Кир разбежал­ся и попытался забраться по ней, но уже через несколь­ко шагов кубарем скатился вниз. Камни больно застуча­ли по голове. Кир свернулся клубком и какое-то время остро переживал неудачу. Почему, ну почему?! За что??? Потом поднялся, отряхнулся, вытер рукавом пыльное лицо и отправился искать обходной путь.

Казалось, дороги нет, скалы неприступны. Кир до крови прокусил губу. Хотелось пить и есть, хотелось ко- го-нибудь прикончить, лучше, конечно, Лекса, а впро­чем, не так важно — убить по возможности кроваво и жестоко за все унижения, что пережил сам. Сдаться? Спуститься, занять свое место на свалке? Нет уж.

Он заприметил расщелину уже и глубже предыду­щей. Примерился, подпрыгнул, уперся спиной, руками и ногами. Спустился на землю, оторвал от рубахи две полосы, тщательно обмотал ладони. Спасибо команди­ру-наставнику Андреасу (смешно подумать, что когда-то Кир его за это ненавидел!) — гонял по скалам, учил ка­рабкаться вверх с веревкой, со специальными приспо­соблениями и без ничего.

Кир начал восхождение. Рубашка задралась, и ка­мень царапал спину, ладони горели, ноги дрожали от напряжения и, складывалось впечатление, что он не продвинулся ни на локоть, но, глянув вниз, Кир обна­ружил, что уже высоко над землей. Упадешь с такой вы­соты — поломаешься. Он зажмурился и несколько мгно­вений отдыхал, а потом снова, напрягая мышцы, дви­нулся вверх. Видел, как уползают солнечные лучи, но прохлады надвигающегося вечера не чувствовал — ему было жарко, пот высыхал на солнце, покрывая кожу со­леной коркой, губы потрескались и болели, саднили ру­ки и ободранная поясница.

Кир полз. Время перестало для него существовать. Остались ненависть и единственное желание — до­браться, перегрызть горло сопернику. Он представлял это в красках, и соленая кровь наполняла его рот, а уши ласкал предсмертный хрип Лекса. Высокие идеа­лы? Честь офицера? Чушь! Просто выживание. Когда