Школа. Никому не говори. Том 1.

– В конце квартала стоят три мусорных бака. Мог бы выбросить ошмётки кота туда.

– Нет.

– Наш огород – не кладбище домашних питомцев.

– Сэро, зачем ты мне это говоришь? Причём в который раз. Знаешь, что диалог бесполезен. Трупы раздавленных животных не должны оставаться на дорогах и гнить.

– Пусть убирают хозяева…

– Хозяева не убирают, и ты это прекрасно знаешь. Местные вылизывают клумбы от мельчайших сорняков, красят каждую весну перед Пасхой рамы, беседки, скамейки и заборы, клеймят засранцами всех, кто не пидорит хаты, так же, как они. И при всём своём чистоплюйстве ни один станичник не уберёт с дороги или обочины сбитую собаку, кошку или птицу, пока те, воняя, киша опарышами, не истлеют до высохшей шкурки. А шкурка не истлеет до состояния дорожной пыли.

– Но и наш огород – не свалка для трупов! Мы выращиваем здесь овощи, а ты кишки да фарш хоронишь!

– Я сейчас какой глубины яму выкопал?

– Метр – полтора.

– Во время копки не перерублен ни один корень смородины, потому что с умом выбрано место. Ни помидоры, ни огурцы, ни картофель с кукурузой и кабаками не пускают корни на полтора метра вглубь. Тем более никто не сажает впритык к рабице, а трупы закопаны именно там. Что тебя не устраивает?

– Всё устраивает. – Сэро недовольно и зло смотрел на брата, не зная, что ответить.

Имир залил кипятком кофе в кружках, достал из холодильника еду и поставил подогреваться на плиту.

– Животные тоже имеют право быть погребёнными в землю. Тем более если погибли от рук человека. И хватит пытаться меня переубедить! Всё равно не уступлю… Вали купайся! Через час выходить в школу, а мы ещё не ели.

Сэро снял промокшую толстовку да майку под ней и устремился было в ванную, как Имир окликнул его:

– Да смотри, брат! После школы – сразу домой! Надо несколько пакетов яблок и груш на станцию отнести! Я один столько не дотащу, и велик не поможет. Отец коллегам фрукты обещал. В том числе и Поспеловым.

Близнец нахмурился, услышав знакомую фамилию. Имир, усмехнувшись, отвернулся к скворчащей сковороде.

– Вали в ванну давай! Время-то не резиновое, опоздаем.

Сэро было любопытно посмотреть свежим взглядом на предков зубрилки, которых он видел лишь в далёком прошлом, но никакого значения толком этому не придавал. На тех самых Поспеловых, коих Люба боялась до трясучки в коленках. Мальчик всё равно не доверял новой знакомой. Не может быть, чтобы люди, когда-то проявившие чуткость и отзывчивость к его семье, оказались сухарями по отношению к единственной родной дочке.

Алмаз и Лала отзывались об Александре и Василии как о людях порядочных, добрых и принципиальных. Юноша их оценке доверял. Люба наверняка привирает, только зачем? Повеса к девичьему вниманию давно привык, а многие уловки слабого пола выучил назубок. Да и сам слыл ещё тем интриганом. Но в партии с тихоней двигался вслепую.

«Впрочем, когда увижу её предков, всё встанет на свои места. И если коза, завравшись, решила, что я лох и лёгкая добыча… – Сэро разозлился. – Если считает, что моё хорошее отношение можно использовать как наживку… Ну что ж, тогда тебе несдобровать, зараза! За брехню ответишь по полной!»

***

Люба, войдя в библиотеку, окунулась из шумной уличной суеты в полумрак сонных книжных стеллажей. Половицы, недовольные, что их потревожили, заскрипели под подошвами девичьих кроссовок. Глухо тикали часы. Занавески на окнах укрывали в темноте сонмища книг, теснящихся в скуке на полках. Пахло кофе, лёгким шлейфом пыли, чистящим порошком и каким-то особым ароматом, который тихоня про себя обозвала «книжным». Такая атмосфера для неё была самой желанной и любимой.

Библиотека всегда казалась школьнице местом загадочным, полным разных тайн, которые непременно стоило узнать. Правда, Люба боялась, что всей её жизни не хватит, чтобы прочитать, изучить и осознать все-все скрытые, записанные на страницах книг сокровища человеческих умов. Бывало, она даже завидовала работникам библиотеки. Эти люди сидят в сокровищнице целыми днями и могут беззаботно изучать каждую понравившуюся книгу, лишь изредка отвлекаясь на посетителей.

«Чего им жаловаться, что люди начали меньше читать и посещать библиотеки? Наоборот, выгодно! Сидишь – и работаешь, и книжки поглощаешь, и никто не отвлекает. Меньше ходят всякие – меньше мешают увлекаться сюжетом!» – недоумевала школьница.

Библиотекарь подняла голову, приняла прочитанные книги. Люба побрела вглубь стеллажей выбрать что-нибудь свеженькое. Больше трёх книг брать на дом не разрешали – обидно. Поспелова читала быстро, запоем. Могла всю ночь не спать: так погружалась в текст.

Книги для Поспеловой были наркотиком, опиумом. Всего лишь бумага с напечатанными знаками, но девочка, читая, видела другие миры. Сцены менялись, а Люба дышала, страдала, любила и переживала вместе с героями. Содержимое книги прошивало насквозь душу тихони, оставляя отпечаток на её мировоззрении, взглядах и мечтах.

Прижав новое чтиво к груди, Поспелова побрела в читальный зал.