Школа. Никому не говори. Том 2

Тим не мог понять, когда близнецы и тихоня сблизились, почему он этот факт проморгал – и расстроился. Ибрагимовым глубоко плевать на его мнение. Люба теперь не досягаема, как звёзды на небе.

«Козлина запросто её обнимал, и мартышка даже не скривилась! Неужели встречается с отморозком? – Тимон скрючился от обиды и гнева. – Надо было загнать цыплёнка в угол одному. Если бы я знал, какую возможность упущу, то вчера не церемонился бы! Знает ли Сэро, что я её бил? Она успела пожаловаться?»

Шатен вспомнил выражение лица тихони, стоявшей перед ним на тротуаре, – ничего, кроме отчуждённости и желания сбежать подальше. Всплыла в мыслях картина маслом: девочка плачет, а её волосы крепко схвачены в кулак. Ибрагимовы не спустят – порвут на лоскуты, а после кинут на расправу своим дружкам. Шанс хлебать гавно из сортирных дыр взлетел до критических отметок.

Степанченко задумался о другой однокласснице – Виноградовой. Как она сладко прижималась к Ибрагимову под медленные песни. «Сэро мутит с обеими? Этому чертиле такое провернуть дёшево стоит. Но мне лучше молчать. Если Виноградова тронет Поспелову и выяснится, что язык подложил я, – осколки рёбер по всей станице собирать придётся. Грёбаный цыган со своей мерзкой смазливой рожей! Будь проклят тот день, когда поганое семейство переехало на мою улицу, да ещё и в мою школу учиться припёрлось!»

Внутренности Тимофея болезненно сжались, едва память участливо позволила освежить его первую стычку с повесой.

***

Семья Ибрагимовых заселилась по соседству в давно пустовавший дом с нехорошей репутацией, когда Тим учился в седьмом классе. Только закончилась первая четверть, но осенние каникулы выдались холодными, пасмурными, дождливыми и толком разгуляться не давали.

Подросток подметал двор, когда услышал шум грузовика. Любопытства ради мальчишка вышел на улицу и обнаружил, что в заброшенный дом бабы Ганны из машины спускают мебель и тюки с вещами. Вокруг бегала малышня, а трое ребят постарше помогали таскать взрослым багаж.

Разглядывать приезжих, решившихся заселиться в дурной домишко, повылазили все соседи на квартале. Люди стояли на обочине и без капли стеснения пялились на новеньких.

– Цыгане купили! – поспешила поделиться новостью с сыновьями подвыпившая Зинаида, вернувшись вечером от соседки. – И не мудрено! Порог поганой хаты приличные люди никогда б не переступили!

– О-о-о! – откликнулся Семён, самый старший сын. – Спокойное время закончилось! Грязь по округе разведут, соседей обворуют, собак пожрут да попрошайничать возьмутся!

– Ещё свой табор позовут! – добавил средний, Сергей. – Когда по трущобам хожу, нос затыкаю!

– А мы от хибары покойной Ганны через два участка живём! Ветер в нашу сторону! – охнула мать. – Будем теперь нюхать помои!

– Там детей много, – вставил слово Тим. – Старшие, наверно, моих лет. Видел двоих пацанов.

– Братан, надо познакомиться! – сказал ему Сергей, нехорошо улыбаясь. – Поприветствовать с новосельем, так сказать!

Шатен одобрительно усмехнулся. Сергей, старше на четыре года, слыл большим смутьяном – уж больно любил устраивать потасовки и провоцировать драки.

– Обезьян стоит сразу тыкнуть мордами, кто на улице хозяин, – почесав щеку, продолжил Серёга. – Да заодно объяснить правила, чтобы место своё знали.

Школьник кивнул. На Шевченко заправляла их троица да пацанва с конца улицы, у самого поля. Организовать на районе пару свежих груш для битья – дело плёвое.

Повод прицепиться к приезжим нашёлся быстро.

Наступили последние каникулярные деньки. Тимон, Серёга и их общий друг тёмным холодным вечером стояли у обочины, чесали языки, щёлкали семечки, когда по другой стороне дороги возвращался цыганский мальчик. Коротко остриженный, в светло-синей куртке и спортивных трениках, он быстрым шагом уверенно прошагал мимо.

– Эй ты!.. Фью! – расхлябанно свистнул Серый.

Подросток остановился, обернулся и с холодной гордостью воззрился на троицу.

– Мне?

– Ну да, – лениво бросил средний Степанченко. – Как видишь, больше никого нет!

Парни заржали. Цыган и бровью не повёл, продолжил снисходительно смотреть с другой стороны.

– Твоя семейка туда заселилась? – Тимон пренебрежительно кивнул на дом бабы Ганны.

– Куда «туда»?

– Туда! – ещё раз указал Тим.

– «Туда» – понятие растяжимое. Чего надо?

– Познакомиться! – вкрадчиво бросил друг Серёжи. – Иди к нам поближе!

– Вам надо, вы и идите!

– У-у-у-у-у!!!.. Какой дерзкий! – парни хищно переглянулись: малой сам нарывался. Троица вальяжно перешла две полосы пустой дороги и окружила его.

– А ты гордый, смотрю! – долговязый Сергей навис над подростком.

– А ты, смотрю, нет! Отодвинься.

– А то что?!

– Что «что»?

– Э, брат! Не пугай чувака! Это ж сосед, будем дружить! – насмешливо вступился Тим. – Говорят, вы цыгане?

– Цыгане.

– Я и смотрю, что вы чёрные чересчур, будто давно не мылись! – Тимон заухмылялся, подбадриваемый ржанием поддержки. – Купаться хоть умеете? Руки грязные перед едой мыть?

– Руки мыть умеем.

– Ай да молодцы какие!

– Но лучше иметь грязные руки, чем грязный рот.

Троица переглянулась, неуверенные, что правильно поняли намёк.