Школа одаренных переростков

— Да видел, конечно, — возразил я, — только внимания не обращал. В универмагах на каждой стене висят.

— В универмагах — понятно, для чего, — Олег положил камеру на пол. — Способ предупреждения: "Ребята, за вами следят". А вот зачем это Иванову — большой вопрос.

— Что значит "зачем"? — рассердился я. — Чтобы следить за мной.

— За тобой? — Олег задумался. — А почему именно за тобой? Почему не за мной, не за Юркой, не за Денисом? Что такого ты сделал подозрительного?

— Не знаю, — признался я. — Это у Иванова надо спросить.

— Так спроси.

— А он не станет отвечать. Или на голубом глазу скажет какую-нибудь ерунду. Он вообще делает вид, что ничего особенного не произошло. Вот уж не думал я, что учителя бывают такие бессовестные.

— Погоди, — остановил меня стриженый. — Ты хочешь сказать, что раньше ты эту штуку не замечал? Или она появилась недавно?

— Недавно, — подумав, согласился я. — Точнее, сегодня.

Смутные сомнения закопошились у меня в голове, и я пожалел, что свалял дурака и зазвал к себе Олега: надо было сперва обнаружить эту дрыну самому. Но разве мог я предположить, что она окажется таких ломовых размеров?

— Сегодня, — задумчиво повторил Олег. — Вместе с этими вот мебелями?

Я вынужден был признать, что, скорее всего, дело обстоит именно так.

— Ну, тогда, милый мой, я тебя поздравляю, — хладнокровно сказал стриженый. — Ты сам ее и заказал. В комплекте с гарнитуром.

— Каким образом? — сердито спросил я.

— А вот это мне неизвестно. Картинка у тебя здесь?

— Какая картинка?

Олег терпеливо вздохнул.

— А, картинка, — сообразил я. — Картинка у меня вот здесь.

И постучал себя по голове.

— Понятненько, — сказал Олег. — Скорее всего, фотография с мебельной выставки. И телекамера там непременно была.

— Ну, хорошо, допустим, — без особого удовольствия согласился я. — Но как ты объяснишь тот факт, что изображение передавалось на экран Иванова?

Олег задумался.

— Да, это объяснить трудно, — сказал он. — Разве что ты сам этого захотел.

— Шуточки у тебя, однако, — сказал я. — Похож я на ненормального?

Стриженый внимательно и серьезно посмотрел мне в лицо.

— Нет, не похож.

— Спасибо и на этом.

61

И тут до меня дошло.

Не я ли, делая свой мебельный заказ, выразил пожелание, чтоб директор Иванов оценил мой дизайн?

"Пускай посмотрит и поймет, что надо больше заботиться об учащейся молодежи".

А как Иванов мог посмотреть, если он вообще не ходит к нам в общежитие?

Только с помощью телекамеры.

Выходит, я напрасно заподозрил нашего доброго директора.

Надо будет перед ним извиниться.

И впредь поосторожнее с заказами. Всё обдумывать до мелочей.

Но говорить об этом Олегу не имело смысла: зигзаги моего личного опыта никого, кроме меня, не касаются.

— Да что ж ты сердишься, чудила? — спросил меня Олег. — Радоваться надо, что всё так хорошо разъяснилось.

Он был, разумеется, прав.

Мы посидели, поговорили еще немного.

Чтобы сгладить впечатление от этой дурацкой истории (а заодно и показать, что я не такой уж идиот), я поделился с Олегом соображениями насчет скрытности чиновников ЮНЕСКО и перспективы всемирного экономического краха.

Но восторженных аплодисментов не снискал.

— Чудак ты, — снисходительно сказал Олег. — В масштабах всей планеты такие штучки невозможны. Только здесь. В особо насыщенной ноосфере. Знаешь, что такое ноосфера?

Я не знал и поспешно заблокировал свое невежество.

Но вышло это, видимо, не слишком убедительно, потому что Олег пояснил:

— Необходимо ограниченное пространство, пропитанное информацией, так тебе будет проще понять.

— Для того и купол? — догадался я.

— Для того и купол, — одобрительно проговорил Олег. — Грамотно мозгами шмякаешь.

62

После ухода Олега я твердо решил: всё, надо стричься. Зарос, как дикий лев.

Кто-нибудь скажет: и правда зациклился малый, Софья права. Но что поделать, если я не выношу длинные патлы, тем более на себе.

Дело в том, что черты лица у меня слишком мелкие для льва. Царь зверей из меня получается унылый, как Бонифаций, и порочный, как Дуремар.

Долго я топтался у зеркала и с отвращением любовался собою.

Честно говоря, я ни разу не стригся самостоятельно и не знал, как к этому подступиться.

Там, на воле, меня стригла мама. Во-первых — чтобы не тратить лишние деньги. Во-вторых — из страха перед всевозможными инфекциями, от лишая до СПИДа, о чем у нас в городе ходили жуткие слухи. И в-третьих — потому, что я боюсь парикмахерских. То есть, не то что боюсь, но нервничаю и стесняюсь, когда посторонний человек (пусть даже это хорошенькая девчонка) вертит руками мою голову, как будто это неодушевленный предмет.

Надо отдать маме должное: стригла она меня бережно, умело и, я бы сказал, с любовью.

Рита, возможно, тоже охотно пришла бы мне на помощь, но я считал ниже своего достоинства нарушать ее уединение.

Значит, придется действовать самому.

Насчет инструмента сомнений не было: всё необходимое найдется в ящике письменного стола. Ноосфера есть ноосфера.

Правда, вместо машинки для стрижки в ящике оказалась электробритва.