Школа опричников

Каждому выпускнику был предоставлен сорокадневный отпуск, после чего он обязан был явиться в отдел кадров управления НКВД по Харьковской области. С этого дня выпускники с довольствия школы были сняты. Если кто-нибудь, не желая выезжать из Харькова, хотел довольствоваться в школе, то таковых не снимали до окончания отпуска.

1 декабря была объявлена война с Финляндией. Я поспешил вернуться и прибыл в отдел кадров, но получил ответ: «Когда нужно, позовем, а сейчас можете отбывать свой отпуск».

23 декабря 1939 года всех выпускников вызвали в отдел кадров. Я прибыл в 10.00. В коридоре стояло несколько выпускников, каждый рассказывал, как провел отпуск. Постепенно прибывали и остальные. В 12.00 помощник начальника отдела кадров выстроил нас и через 10 минут вышел начальник отдела кадров, старший лейтенант государственной безопасности Тихонов. Он произнес краткую речь о том, что, мол, Финляндия нас вынудила к войне своими провокационными действиями, и мы перешли государственные границы.

— Но помните! Мы покажем всему миру нашу боеспособность и нашу технику, с белофиннами мы разделаемся в один месяц. Балтийское море будет наше, а Финляндия будет советской социалистической республикой.

«Мы пахали, — невольно промелькнула мысль, — уж не ты ли будешь воевать?..»

— Чтобы покончить с Финляндией, — закончил начальник, — достаточно Ленинградского военного округа.

Результаты войны показали обратное: не только Ленинградский военный округ не мог справиться с героическим финским народом, отстаивающим свою независимость от агрессоров, а даже втихомолку мобилизованные Харьковский, Киевский и Орловский военные округа и переброшенные сибирские дивизии так называемой Особой Дальневосточной армии не могли раздавить финскую армию, и 12 марта 1940 года большевики заключили с Финляндией мирный договор, хотя и с территориальными приобретениями, но едва ли почетный для огромного СССР.

Охота на Балтику началась, нужно было ожидать очередной провокации — против Литвы, Латвии, Эстонии.

Вскоре меня снова вызвали и вручили пакет на имя начальника Октябрьского районного отделения НКВД города Харькова, младшего лейтенанта госбезопасности Савицкого, в распоряжение которого я должен был явиться. Через 30 минут я прибыл на место и вручил пакет. Начальник вскрыл его, бегло просмотрел направление, потом посмотрел на меня и говорит:

— А ведь ваша фамилия мне, кажется, известна. Это вы, кажется, маленький бунтик подняли из-за шинелей?

Я молчал, сообразив, что «хвостик» уже за мной тянется, теперь добавится другой — нежелание надеть сержантские квадратики.

— Ну, ничего, это все сгладится, — продолжал он, — я думаю, вы на работе себя оправдаете. Вы до школы были в органах НКВД?

— Нет, товарищ начальник.

— А откуда?

— Послан партийной организацией с производства.

— А!.. Тогда понятно. У вас еще струнка производства, отрыжка штатская… Теперь, — говорит он, — вы назначены младшим оперативным уполномоченным по агентурно-осведомительной сети. Работа почетная и ответственная. Я думаю, что вам уже известно по школе. Вы получите целую сеть агентуры и вот с осведомителями должны будете работать. Я даю вам три дня на ознакомление с нашим штатом. Сам, конечно, познакомлю со всеми, а потом вы войдете в курс общей работы. Вся работа у нас совершенно секретная. Пока можете поехать домой.

За три дня я познакомился со штатом районного (городского значения) отделения НКВД. Штат как будто бы невелик: начальник отделения, который контролирует всю работу своего состава, его помощник, старший оперативный уполномоченный, оперативный уполномоченный, секретарь, машинистка, инкассатор (собирающий деньги по мазагинам на территории, входящей в этот район), два-три человека рядового состава, выполняющие служебные поручения по требованию начальства. Теперь еще прибавилась одна должность: младший оперуполномоченный по агентурно-осведомительной сети.

Рабочий день далеко не похож на рабочий день рабочего или служащего Советского Союза. Тут все было построено по-своему. Практиковался целиком так называемый ненормальный рабочий день. Начало в 10.00 (когда все рабочие и служащие Советского Союза начинали в 7–8 часов), и длилась работа до 15.00. С 15.00 до 21.00 обеденный перерыв, но этот обеденный перерыв был предназначен для обхода агентурных точек и получения донесений от осведомителей и агентов. С 21.00 до часу ночи продолжался рабочий день. Но не всегда приходилось бросать работу и в час ночи, потому что начальник устраивал через день совещания, инструктажи. Кроме того, через ночь, а иногда и каждую ночь, производились аресты. Так что для работников НКВД 24 часов в сутках было мало.