Школа стихий

– Раз уж вы, как всегда, всё знаете, то поведайте сами. Прошу. Не ограничивайте себя, – с издевкой произнес Рамон.

– Да, пожалуйста, просветите нас, – поддержала идею Рамона Анаир.

– Лео Орлов оказался в школе Воздуха не случайно. Он с таким же успехом мог оказаться и в Школе огня. Распределительный куб долго размышлял над его стихией и выбрал Воздух, но мог выбрать и Огонь. Именно поэтому огненный шар не убил их с Эзо тогда на арене. Не Ка Рамон остановил шар, Лео сделал это сам. По той же причине и дракон не тронул его, когда должен был сжечь. Аракас признал его своим. Мальчик способен овладеть силой сразу двух стихий, что впоследствии может сделать его одним из величайших Хранителей, – объяснил Ка Ру.

– Или снова привести к Великому противостоянию. Единство стихий под угрозой. Четкое разделение сил – вот главный принцип Школы. Я, как директор школы Огня, лучше других знаю, на что способен огненный нрав, если его ничто не ограничивает, и кто этим может пользоваться, – резко добавил Ка Рамон.

– Он пока только ребенок, которому нужно помочь найти свой путь. Может, не всё так плохо, – заступилась за Лео Анаир. – Но при чем тут допрос, уважаемый Ка Ру?

– Эта часть самая загадочная, даже для меня. Вчера в библиотеке он увидел силуэт предполагаемого посланника. Есть подозрения, что эти видения не из-за снадобья, как все решили. Нужно допросить его.

– Что ж, раз вы так считаете, то я, как Директор школы Воздуха, не возражаю. Только одно условие: без последствий и забвения потом, – согласилась Анаир.

– Прошу слово, – подал голос Ди Мон.

– Пожалуйста, Ди Мон.

– Осмелюсь предложить показать мальчику Книгу посланников Нечто. Возможно, так ему будет проще сориентироваться, – предложил Ди Мон.

– Это исключено! Такого уровня допуск я не одобрю! Только с забвением! – прокричал Ка Рамон.

– Он пока всего лишь мальчик, и это может существенно помочь Ка Ру, – попытался переубедить его Ди Мон.

– Да, в этом определенно есть логика. Если бы существовал другой способ, я бы его использовал. Но Лео заметил лишь тень, смазанную убеждением, что это видение от снадобья. Слишком мутные воспоминания. В них посланника Нечто не увидеть. Нужно, чтобы он всё вспомнил и рассказал. А лезть к нему в сознание я не хочу: он слишком молод для таких потрясений, – обосновал свою точку зрения Ка Ру. – И еще важная деталь. Видимо, Лео обладает чутьем следока, так как сегодня на занятии в дендрарии он, так же как и Ка Рамон, почуял в воздухе запах гари.

Ка Рамон побледнел, его глаза стали стеклянными. Весь Совет замолчал и смотрел на Ка Ру.

– Да, именно так. Мальчик так наивно об этом сообщил, даже смутился, что не ощущает запаха гиацинта, а ведь у него такой насыщенный аромат, не говоря уже про бегонии кустистые и сирень, которые тоже взошли рядом. Вот если бы у него выросли Гимпи-гимпи, то это явно был бы дурной показатель его скрытых черт характера. У темной души бегонии не растут. Я вас уверяю, – сказала Шало Кхан.

– Это редкий дар. Многовато всего для одного мальчика. Может, и зря он в Школе стихий. Справится ли он со всем этим… Чутье следока просто так не появляется. Такая одаренность опасна, соглашусь с Ка Рамоном, – стала рассуждать вслух Анаир.

– Мы должны учить и контролировать учеников Школы. Зачем мы нужны, если будем хоронить таланты? Если Лео не справится, я лично отправлю его в забвение, такое крепкое, что утром он проснется у себя дома в Санкт-Петербурге и даже снов о Школе не увидит, – пообещал Ка Ру.

– Здесь я соглашусь, – заговорил Лаферм. Цель Школы – выращивать таланты. Бывает, что мы растим их из очень заурядных способностей и преуспеваем в этом. Почему же сейчас, когда появился реально способный мальчик, который может что-то изменить, возможно даже для всего мира, мы боимся, что не сможем направить его на верный путь, и ведем разговоры, что безопаснее не помогать ему раскрывать талант? Это недостойно нашей Школы, – спокойно и рассудительно высказался он.

– Вы правы, дорогой Лаферм, – согласилась Анаир.

– До сегодняшнего дня он проявлял себя добрым, порядочным и умным мальчиком. А я умею читать своих воспитанников. Считаю, что ему надо предоставить все возможности и пристально за ним наблюдать, – подытожила Анаир.

– Вариант забвения есть всегда, – напомнил Лаферм.

– Вы, Лаферм, может, забыли, но сейчас у нас объявился посланник Нечто, и нам пока ничего о нем неизвестно. Не время обсуждать судьбу какого-то мальчишки, – с пренебрежением и злостью бросил Ка Рамон.

– Прошу проголосовать за разрешение на допрос, – сказал Ка Ру и повернулся к статуе тантолопса, чьими глазами смотрели Эзо и Лео.

Он очень пристально посмотрел в их сторону. Так пристально, что Эзо хотел вынырнуть. По счастью, внимание Ка Ру отвлекла Анаир.

– Беседу о событиях той ночи. Допрос – это слишком. Он все-таки ребенок. Ни к чему излишнее давление. С ним можно только разговаривать, и никаких, уважаемый Ка Ру, методов гипноза и прочего, отчего могут быть серьезные последствия.