Школа Стукачей

Кабинет уже подозрительно воняет. В прямом и переносном смысле. Чтобы затевать такое надо быть человеком без башни или молодогвардейцем Олега Кошевого, погоняло Кашук. Мы молодогвардейцы Олега Булгакова. Что будет дальше? Начнём складировать прямо в приёмной у директора промки Мамута? Или он сам начнет таскать для нас план? Оборзели мы, как бы не аукнулось.

Сразу после новогодних надо бы с этой хуйней завязывать, а то уже и заснуть не могу трезвяком — паранойя.

Из-за перегруженности ТБ, приходится устроить тайник в каптёрке швейного цеха. Это здесь, в нашем же здании, только вход с другой стороны.

Бригадир швейки Гриша по кличке Гриффиц, профессиональный брачный аферист, долго сопротивляется. Очко железное, знаете, оно только у роботов-гитаритстов встречается.

Но и Гриффиц — пацан ташкентский, и ностальгические пассажи о фазенде и Катартале, а так же стаканчик марихуаны в виде подношения, его в конце-концов убеждают. «Ай, пропаду нахуй с вами!

Сучки штабные!».

Материал на подкладку галош, красная полубархатная мануфта, такая вонючая, что немного перебивает конопляную одурь. Вот так в нашей фирме решается вопрос безопасного складирования складирования. Швейка промзоны, это особое место. Есть зоны, где швейки — это основное производство. Папская же зона — это Адидас и Пума Республики Узбекистан. Швейка пана Гриффица — это маленькое элитарное ателье с отборным штатом, которое обшивает всех ментов и их жён в посёлке Уйгурсай. Сами понимаете — шмонают там менты спустя рукава, Гриффиц это их Юдашкин.

Вторая победа на ниве менедж — ментов это пронос.

С преносом на жилую проблема тоже устранена довольно легко. Бабло. Уже есть оборотные средства, а вы думали?

Мы платим раз в три дня надзору Гансу, родному сыну Суюныча.

За это он встречает меня на съёме и просто провожает до самой нарядной. Чтобы не беспокоили. В это время по телику крутят какойто сериал про англичанина, который попал к японским самураям и они зовут его там «Аджинсан».

«Ме-дой, кю-цке, сикутасурайё, А-ааджинсан!» — всегда звонко приветствует меня впечатлительный на массовую культуру Ганс.

Теперь за один раз могу протаскивать грамм по триста-четыреста.

Это гигантское количество. Больше чем по тринадцать грамм получается на каждого в жилой. Даже если ментов считать. Запали эту дрянь всю разом, эффект будет как у дворников, что жгут в листья в осеннем парке.

Наша главная проблема — розничная реализация на жилой. Вот стратегический вызов. Постоянная слежка со стороны блатных сильно тормозит все дело. За мной, Бибиком и Булкой пасут с момента захода на жилую. Блатные уже заприметили наши движения, хотя, конечно, не подозревают об объёмах.

Нас уже предупреждали эзоповскими намёками. Им надо или платить или передать всю реализацию. А с какого хуя? Мы не любим блатных. Ни я ни Бибик, ни бывший «жужик» Булка.

Блоть прикрывается лозунгами о воровской идее и «нуждах мужиков» с ловкостью думских депутатов.

О проблеме розничной сети думаю день и ночь. Меряю кабинет ТБ шагами из угла в угол, заложив руки за спину. Ленин в Горках. Наполеон под Москвой. Совершенно забываю, где и за что нахожусь — так увлекательна комбинация.

Почти не накуриваюсь сам. Только вечером, перед самым отбоем.

Серьёзность и рискованность операции раскумаривает сама по себе.

В первый раз в зоне я чувствую что полностью самореализуюсь. Нахожу, наконец, себе применение. Делаю что-то большое, важное. Я бы даже сказал — светлое, доброе. Я несу людям яхши кайфият.

Кроме того эта игра, а иногда я очень люблю поиграть. Причём не в шахматы, там всё больше мозгами, и не в карты — тут много места для передёргивания и проявления подлости человечьей души. Нет лучше всего играть по-взрослому. Летать самолётом аэрофлота со стаканам плана в багаже, например, или управлять криминальной структурой внутри колонии усиленного режима. Тогда настоящий азарт — он только просыпается. Так что дёргайте сами за обрубки однорукому бандиту в третьесортном казино.

Теперь вся территория учреждения КИН- 64/32 — это моя персональная игровая площадка. Это вызывает почти такой же сомнительный восторг, как русская рулетка. Начинаю для вас презентацию нашей модели сбыта на стукач-ходу: Часть анаши уходит в жизнь через библиотеку. Там уже давно действует закрытый элитный наркоклуб и комерс-банк для толстопузов. У руля отцеубийца, утончённый ценитель пищи и просто хороший парень — растаман, Дильшод. Закупает стабильно, но меньше, чем хотелось бы.

Сам господин Дильшод относится теперь ко мне серьёзней. Он всегда серьёзный, когда пахнет баблом. А анаша пахнет баблом за метр.

Анаша это иллюзия свободы.

Спрос на свободу огромный, но у нас нет возможности открыто и много продавать. Это идиотизм, с ним надо бороться.

Братишки Булки и Бибика тоже сильно страхуются. Если их спалят менты, мы отмажем через Дядю. Если их спалят — блатные, мы ни чем не сможем им помочь. До штаба добежать — и то не успеем.

Их искалечат обрезками арматуры. Это главный аргумент братвы.