Школа Стукачей

Теперь мне надо успеть поздравить всех друзей. Они тоже «идут по

жизни маршем», только в отличие от Цоевской ватаги, остановки не

у пивных ларьков, а у анашевых «ям». Узбекистон, что тут поделать.

Золотой треугольник. Курит каждый второй мой сверстник. Лет

эдак с четырнадцати начинает смело экспериментировать. Это в по-

рядке вещей. Элемент культуры. Говорят анашу, и маковые головы

открыто продавали на ташкентских базарах до начала шестидеся-

тых. Не знаю. Не застал. Но найти дряньку можно и сейчас - я вас

научу, где.

Свой первый боевой косой взрываю прямо в такси, на пару с так-

систом. Обычно ташкентские таксисты именно так и начинают свой

рабочий день. Если вы в Ташкенте сели в такси, и водила не обкурен-

ный, на всякий случай пристегнитесь ремнём, что-то тут не ладно.

69

Убитый анашей таксист - рядовое явление наших неспокойных лет.

План приятно радует всю дорогу из Сергелей, и вскоре я уже приез-

жаю к Стасу.

Мой друг живёт у магазина "Штангист". Вообще-то магазин назы-

вается довольно обыденно - спорттовары, но вы спросите любого

ташкентца - "Где это, магазин Штангист?" - и он тут же заулыбается

и покажет.

Снег сыплет и сыплет с самого утра, но едва коснувшись дороги

тает. Мокрый чёрный асфальт выглядит фантастически красиво, е-

сли смотришь на него по обкурке. Вообще по обкурке глаза иначе

воспринимают свет, заметили? Так и иду, не отрывая от посеребрён-

ного новогоднего асфальта глаз. Какая радость! Какой торжествен-

ный покой!

Стас – художник. Учится в художественном училище. Рисует инте-

ресно. Это я говорю не потому, что он мой друг и собутыльник.

Огромная стена подъезда перед квартирой Стаса – это одно из его

взрывающих сознание полотен. "Пост Модуль" называется. Стас не

может объяснить, что такое пост модуль, но смотрится прикольно. А

это главное в искусстве.

Пигмеи из ЖЭКа несколько раз пытались совершить над "Пост

Модулем" акт бытового вандализма, но Стас регулярно обкуривал-

ся, натягивал малярный комбинезон, и к утру шедевр воскресал, у-

же в следующей, более совершенной версии.

Рисовать Стас начал, как только переболел менингитом. Все в шко-

ле думали он теперь ёбнется, а он вдруг стал рисовать.

Действительно, после такой болезни обычно становятся идиота-

ми, а Стас просто совершенно преобразился. Казалось в него инкар-

нировалась душа одного из мятежных художников пост-модулистов.

Даже беретку стал носить. Природа возникновения таланта неулови-

ма. Но точно могу сказать, талант не имеет ничего общего с нор-

мальностью и здравым смыслом.

***

Обкуриваемся со Стасом в его дворе перед покрашенными серебря-

ной краской гаражами. Серебряный гараж, как показатель земного

благосостояния в эпоху развитого социализма.

Стас находится в глубочайшем депре. Тренькает на гитаре и

клянёт свою горькую судьбу. На скамейке, где мы уже, наверное,

скурили ни один килограмм плана, свеже-вырезанная надпись. Это

70

понятный всем мужчинам термин, из которого великие предки у-

мудрялись вытягивать по целому роману - "Сука".

Девчонка-рыжик и его муза по имени Танюшка за неделю до Нового

года со всей семьёй выезжает навсегда в Германию. Тогда был такаю

период немецкой политики- Германия для евреев. Для евреев, а не д-

ля немцев, потому что жившему в Ташкенте огромному сообществу

депортированных из Поволжья немцев визы получить было крайне

нелегко. А вот евреи въезжали на автопилоте. Танюшка была дще-

рью израилевой и ее семья уже поковала бундесчемоданы.

Она уезжала навсегда. Навсегда, понимаете?

Сердце Стаса разбито. Не скажу, что тогда в Узбекистане было так

же хуево, как сейчас, но отток народа уже начался. Через годик он

превратится в лавину библейских масштабов. Благодаря гению това-

рища Иосифа Виссарионовича Сталина в Ташкенте жили тогда ко-

рейцы, греки, немцы и турки. О менее экзотических представителях

дружной семьи народов молчу. Это был маленький Нью-Йорк. Все

любили готовить на праздник узбекский плов и курить узбекский

план. А сейчас стали походить на перелётных евреев времён бреж-

невского великага исхода.

Тот улыбающийся туповатой улыбкой анашиста Ташкент уже не

вернётся никогда. Как и тот Новый Год.

Городу уже вынесли приговор. Новоявленная сталинская тройка в

лице Ельцина, Кравчука и ещё какого-то братского Шоушенка, при-

говаривают наш ташкентский Новый год, и ещё с десяток праздни-

ков в могилу.

Интересно бы глянуть на американский патриотизм, если бы по

исполнению шестнадцати лет подростку сообщали, будто Четвёртое

Июля всегда было постыдной исторической ошибкой, а Хеллоуин

это вообще шабаш оголтелых сатанистов.

Первым кто уехал из нашего класса был Дима Кислицын. За три

месяца до отъезда, он, впрочем, из гадкого утёнка превратился в кра-

савца лебедя по фамилии Финкельштейн.

Вскоре обретший проездную фамилию, Диман, уже прислал нам

открытку из городка Форт-Майерс, штат Флорида. Он приветливо

махал рукой стоя рядом с памятником генералу Ли.

Я помню, сильно удивился тогда памятнику - как же, в английской

спецщколе учили, что генерал Ли воевал за побитую в гражданской

армию конфедератов, да и вообще, говорят, иногда, борясь с депрес-