Школа ужасов

Ортен словно дожидался их, он распахнул дверь прежде, чем они успели надавить кнопку звонка. Привратник уже оделся в свой служебный костюм, напоминавший военную форму, но цветов Бредгар Чэмберс. Он держался по-военному прямо; быстро ощупал взглядом детективов, точно пытаясь определить их профессиональную пригодность.

– Инспектор. Сержант. – Он коротко кивнул им, видимо признав годными, и тем же движением головы пригласил их пройти налево, в неприбранную гостиную. – Заходите.

Не дожидаясь ответа, Ортен пошел впереди них и остановился возле большого каменного очага, над которым висело потемневшее с годами зеркало в позолоченной раме. В зеркале отражалась спина Ортена, а также медные канделябры, красовавшиеся в другом конце комнаты и бросавшие на стену две вытянутые полосы света, отнюдь не помогавшие рассеять мрак, царивший в этой комнате с единственным узким, словно в каземате, окном, выходившим на север.

– У нас тут нынче утром тарарам. – Ортен ткнул пальцем направо, в сторону полузакрытой комнаты, откуда все еще доносился детский плач. —Дети моей дочери приехали погостить. – Послышался женский голос, пытающийся утихомирить разразившуюся бурю, но всхлипывания уже перешли в истерический визг, и к нему присоединились столь же громкие вопли другого чем-то рассерженного и изливавшего свои обвинения ребенка.

– Я сейчас, – извинился Ортен и, покинув гостей, поспешил разобраться в обстановке. – Элейн, ты бы нашла его…– Он прикрыл за собой дверь.

– Семейные радости, – прокомментировала Хейверс и, пройдя через всю комнату, присмотрелась внимательнее к трем неправдоподобно пышным растениям в резном деревянном ящике под окном, пощупала лист. – Пластмасса, – возвестила она, вытирая платком испачканные в пыли пальцы.

– Хмм. – Линли тоже осматривал комнату. Меблировка сводилась к громоздкому дивану и двум креслам, обитым тусклой серо-коричневой материей, имелось также несколько столов с лампами, отбрасывавшими косую тень, стены украшали реликвии военного характера: над диваном висели карты и приказ о награждении. Рамки покрылись пылью, с одной из них свисала паутина. На полу валялись детские игрушки вперемешку с экземплярами «Cantry life». Страницы журнала были измяты и покрыты пятнами– похоже, их использовали вместо скатерти. Эта комната убедительно свидетельствовала об одиночестве Фрэнка Ортена.

Тем не менее, когда Ортен возвратился в гостиную, ему сопутствовала женщина средних лет. Привратник представил ее детективам как мисс Элейн Роли (он особенно подчеркнул слово «мисс»), добавив при этом, что мисс Роли– экономка в «Эребе», как будто это обстоятельство исчерпывающе объясняло ее присутствие в доме в столь ранний утренний час.

– Фрэнк не может сам справиться с внучатами, – вставила Элейн Роли, проводя рукой по своему платью, словно разглаживая невидимые складки. – Так я пойду, Фрэнк? Похоже, они угомонились. Попозже можешь отправить их в «Эреб», если надумаешь.

– Посиди! – Похоже, Фрэнк умел отдавать односложные распоряжения и привык, что они исполняются без возражений.

Элейн Роли охотно повиновалась. Она устроилась возле окна, по-видимому нисколько не беспокоясь о том, как невыгодно оттеняет ее лицо утренний молочно-белый свет. Она была похожа на квакершу: персонажи с такой же суровой и невыразительной внешностью порой встречаются на страницах романов Шарлотты Бронте. Простое серое платье с широким кружевным воротником, практичные черные туфли на каучуковой подошве. Единственное украшение – маленькие серьги-гвоздики; каштановые, начавшие седеть волосы убраны назад и заколоты на затылке тоже по моде прошлого века. Однако носик у нее был изящный, задорный, и улыбка, которой она одарила Линли и Хейверс, казалась искренне гостеприимной.

– Вы успели выпить утром кофе? – спросила она, готовая вскочить со своего места. – Фрэнк, давай я…

– Не нужно, – остановил ее Фрэнк.

Он подергал лацкан своей служебной куртки. Линли обратил внимание, что галун в этом месте уже потерся, очевидно, Ортен частенько в рассеянности его теребил.

– Вчера вечером мне сообщили, что вы нашли какую-то одежду, – заговорил Линли. – Она здесь, в вашем доме?

Ортен не был готов к столь решительному вступлению.

– Семнадцать лет, инспектор…– Судя по его тону, он намеревался произнести целую речь.

Хейверс нетерпеливо пожала плечами, но все же уселась на диван, раскрыла блокнот и принялась перелистывать страницы– пожалуй, слишком шумно, но больше ничем своего раздражения не обнаруживала. Ортен продолжал:

– Семнадцать лет я служу здесь привратником. Никогда ничего подобного не было. Никаких исчезновений. Никаких убийств. Ничего. Бредгар Чэмберс был в полном порядке. Лучшее место.

– И все же случалось, что ученики умирали. В часовне есть памятная доска.

– Умирали – да. Но убийство? Никогда. Дурной знак, инспектор. – Ортен откашлялся и завершил свою мысль: – Но меня это нисколько не удивляет, инспектор.

Линли предпочел не заметить намека.

– Однако самоубийство тоже можно счесть дурным знаком, – вставил он.