Школа ужасов

— Я не хочу… — Дебора оторвалась от кованой решетки ворот и быстрыми шагами перешла на другую сторону улицы. Саймон догнал ее уже у машины. — Прошу тебя, Саймон. Пожалуйста. Не будем об этом. Не надо настаивать.

— Разве ты не понимаешь — я и так вижу, что происходит с тобой, Дебора. Надо положить этому конец.

— Прошу тебя!

В голосе жены слышались слезы, и, как всегда, Саймон уступил ей.

— Хорошо, давай я отвезу тебя домой. За твоей машиной мы вернемся завтра.

— Нет! — Она распрямилась, улыбнулась дрожащими губами. — Я в полном порядке. Пусть только полиция разрешит мне уехать на «остине». Завтра у нас обоих много дел, некогда будет возвращаться сюда.

— Мне это не нравится.

— Я в порядке. Честно,

Саймон ясно видел: Дебора старается держаться подальше от него. Месяц прошел в разлуке, но она по-прежнему замкнута в своем горе, и это было для него страшнее любого другого удара.

— Ты уверена? — Он повторил свой вопрос, заранее догадываясь, каков будет ответ.

— Вполне. Вполне!

Констебль, во время их беседы деликатно смотревший в сторону церкви, теперь обернулся и жестом указал обоим, что они могут пересечь линию полицейского ограждения. Муж и жена пошли по дороге, путь в темноте им указывали огни полицейских машин. Вокруг машин команда экспертов собирала в специальные пакеты улики с места преступления. В тот момент, когда Сент-Джеймс и его жена подошли к машине Деборы, от группы полицейских отделился крепко сбитый мужчина. Узнав супругов, он приветствовал их взмахом руки и подошел поближе.

— Инспектор Канерон, — напомнил он свое имя Сент-Джеймсу. — Мы с вами встречались в Брэмшиле восемь месяцев назад. Вы читали лекцию о восстановлении катализатора из осадка.

— Сухая наука, — ответил Сент-Джеймс, протягивая руку инспектору. — Вы не уснули во время той лекции?

Канерон осклабился:

— Разве что на минутку задремал. Нам редко приходится иметь дело с такими материями.

— С вас хватит и этого, — кивнул Сент-Джеймс в сторону кладбища.

Инспектор тяжело вздохнул. Под глазами у него набрякли темные мешки, свидетельствовавшие о постоянной усталости, он слишком раздался и с трудом носил собственное тело.

— Бедный малыш, — пробормотал он. — Чего только в жизни не насмотришься, но никогда не привыкнешь к убийству ребенка.

— Значит, это убийство?

— Похоже на то, хотя концы пока не сходятся. Его вот-вот упакуют. Хотите взглянуть на него?

Дебора наконец-то стояла вплотную к нему, так что Сент-Джеймса отнюдь не порадовала перспектива осматривать найденный ею труп — не важно, бегло или подробно. Но что поделать — он эксперт, крупнейший авторитет в области судебной медицины. Он не может отмахнуться от подобного приглашения под тем предлогом, что ему неохота заниматься осмотром тела в воскресный вечер.

— Поди, Саймон, — послышался возле его уха голос Деборы. — Я поеду вперед. Ужасный день. Мне бы хотелось поскорее сесть в машину.

— Скоро увидимся, верно? — послушно произнес он в ответ.

— За обедом? — примиряющим тоном подхватила она и тут же добавила: — Боюсь, после такого у нас обоих испортится аппетит. Я закажу что-нибудь легкое, хорошо?

— Что-нибудь легкое. Да, хорошо. — Саймону казалось, будто огромный камень придавил его. Вот она садится в машину, в машине зажигается свет, волосы вспыхивают, золотистые искорки пробегают по бронзе локонов, кожа сияет, точно густые свежие сливки под солнечным лучом. Она захлопнула дверь, включила зажигание и тронулась с места. Саймон заставил себя не провожать глазами исчезавший в ночи «остин». — Где тело? — повернулся он к Канерону.

— Сюда.

Сент-Джеймс последовал за инспектором. Тот повел его не на кладбище, а на примыкавшее к нему поле Грея. С одной стороны возвышался во тьме памятник поэту. Почва к концу зимы приобрела красно-коричневый оттенок и сильно, до головокружения пахла перегноем. Еще месяц — и новая жизнь пробьется из-под земли к солнцу.

— Никаких следов, — комментировал Канерон, продвигаясь к проволочному ограждению, за которым высилась живая изгородь. Полиция прорезала отверстие в этой ограде, расчищая путь ко второму полю, где нашли тело мальчика. — Похоже, убийца пронес тело через кладбище, а потом перебросил его через стену. Иначе сюда никак не подберешься.

— А с фермы? — Сент-Джеймс махнул рукой в сторону окон, светившихся вдалеке за полем.

— Опять-таки нет следов. К тому же там три сторожевых пса — они бы мертвого разбудили, если бы кто-нибудь попытался пройти мимо них. — Они уже подходили к небольшой рощице. Под деревьями мелькали лучи фонарей, негромко переговаривались все еще не закончившие работу полисмены, кто-то из них рассмеялся. Как и все профессионалы, служаки из Слоу давно привыкли к виду насильственной смерти.

Но, видимо, Канерон так и не нарастил себе толстую шкуру. Коротко извинившись перед спутником, он решительно направился к группе людей, столпившихся под деревом, резко, горячо заговорил с ними, размахивая руками. Когда он вернулся, лицо его вновь приняло бесстрастное выражение. Слишком разнервничался, отметил про себя Сент-Джеймс.

— Прошу вас. Вот сюда.