Школа в Кармартене

– О, нет, лично вас – нет. Но согласитесь, что для того, чтобы навести порядок в этих стенах, нужны сильные средства. Нам потребуется школьная документация за последние семь лет, чтобы покончить с этими хаотическими, чисто валлийскими представлениями об обучении. Что это может быть? Финансовые махинации главы школы. Разного рода правда о лицах из числа преподавательского состава. Вы понимаете, о чем я?

– Я понимаю, – сказал Змейк с непроницаемым выражением глаз.

– Мне было приятно иметь с вами дело, Змейк, и я думаю, что могу рассчитывать на вашу лояльность в отношении министерства и его политики.

– Вы не первый, кто полагается на меня в такого рода делах, – сказал Змейк безо всякого выражения в голосе.

– Мерлин пытается создать впечатление, что весь его преподавательский состав – это люди с огромным педагогическим стажем, с именем в научном мире! Но, черт побери, это не может быть так! Многие из них едва удосуживались перейти в разговоре со мной на английский и смотрели на меня при этом с таким недоумением, словно я вынуждаю их говорить на тарабарском наречии! Уже одно это говорит об уровне их культуры. Безнадежно устаревшие методики! Допотопная манера подачи информации! Это какая-то академия Платона! Беседы Конфуция… с Сократом! Достроенная Вавилонская башня!..

– Сады Семирамиды, – тихо добавил Змейк, наливая лорду еще.

– Я оценил вашу внешнюю преданность школе, – в конечном счете, этого требует ваше теперешнее положение. Но как культурный человек вы не можете не быть возмущены всем, что здесь творится. Буду откровенен: я еще не встречал никого, кому так подходил бы высокий пост в министерстве, как вам. Зачем вам это заштатное место? Ну ладно еще преподавание. Хотя ясно, что человек с вашим умом мог бы найти что-нибудь получше должности провинциального учителя в Уэльсе. Но ведь помимо этого сколько еще всякой дряни! На что приходится тратить время! Неужели вас все это не раздражает?

– Вне всяких сомнений, раздражает, – сказал Змейк.

– Если раздобыть компрометирующие Мерлина свидетельства затруднительно… – начал лорд.

– О, раздобыть компрометирующих Мерлина свидетельств можно сколько угодно, – сдержанно отозвался Змейк, – но до сих пор никому еще не удавалось извлечь практическую пользу из обладания ими.

Лорд помолчал, в беспокойстве обдумывая эти слова.

– Я вижу, что могу на вас положиться, – осторожно сказал он. – Нам нужен скандал. Хороший, шумный скандал, на который не совестно сослаться в министерстве. Не просто несвежее блюдо в меню, нет. Если комиссия увидит в школе что-то из ряда вон выходящее… Вы, вероятно, куда лучше меня знаете, что это может быть.

– О да, – склонил голову Змейк.

* * *

Когда Змейк и глава комиссии вновь возвратились в школу, солнце начинало заползать за черепичные крыши Кармартена.

– Если мне не изменяет память, я обещал сегодня провести для вас экскурсию по школе, – сказал Змейк, искусно направляя лорда в сторону открытой створки ворот. – Не будет ли это слишком для одного дня?

– Отнюдь, – булькнул лорд. – Я весь внимание. Как говорят немцы, я весь – одно большое ухо.

Во дворе Западной четверти их уже ожидала дисциплинированная комиссия, немедленно окружившая Змейка в предвкушении экскурсии. Лорд Бассет попытался высказать на ходу еще несколько беспорядочных соображений о состоянии школьного образования в Уэльсе, однако первые же слова Змейка, приведшего их в главный зал Западной четверти, отвлекли его от этих печальных мыслей.

– Именно в этом зале состоялся в свое время богословский диспут между епископом Кентигерном и святым Кольмом Килле, завершившийся известным чудом, в связи с чем взамен вылетевших витражных стекол кое-где пришлось вставить новые. Собственно, это единственное окно во всей Британии, из которого вылетел епископ Кентигерн. То, что вам могут показать в связи с этим в Эдинбурге, – не более, чем фантазии местных краеведов-любителей, – сухо пояснил Змейк, никак не отвечая на беспокойные взгляды комиссии.

После этой преамбулы портреты покровителей школы, выполненные в виде гигантских гобеленов, не привлекли большого внимания, что было, несомненно, к лучшему, так как среди последних числился Мананнан, сын Лера, Дайре Донн, Придейн, сын Аэда, в честь которого назван остров Британия, и некоторые личности, носящие совершенно уже хтонический облик. Бегло откомментировав наиболее пристойные из гобеленов, Змейк свел англичан со второго этажа в нижний холл.

– Вот то место под лестницей, где обыкновенно целуются парочки, – пробормотал Змейк настолько быстро, что непонятно было, действительно ли он сказал это или присутствующим только послышалось. Затем он, не задерживаясь, сбежал по лестнице, вышел во двор и обогнул нарисованную голубым мелком на плитах двора зебру, после чего члены комиссии, как зачарованные, точно так же, шаг в шаг, обогнули эту зебру, следуя друг за другом гуськом. Змейк установил англичан полукругом и, обводя рукой все, что было в поле зрения, сказал: