«Школа волшебства» и другие истории

Мгновенно приняв решение, Герман, ни слова не говоря, выскочил из своего укрытия, отпихнул мужчину в сторону, спрыгнул на землю и припустил наутек. На бегу он оглянулся и увидел, что мужчина уронил на дорогу, прямо в лужу, всю одежду, которую держал в руках. Лицо у него стало пунцовым, он погрозил улепетывающему Герману кулаком и что-то прокричал ему вслед.

«Мне очень жаль, — подумал Герман, — но таков закон Дикого Запада. Или он, или я. И я оказался проворней. Я вообще самый быстрый, поэтому навожу трепет и ужас на все штаты от Аляски до Мексики».

Между тем он перешел на галоп. Цоканье копыт его вороного жеребца Вихря гулким эхом отдавалось в прериях. Герман чувствовал себя свободным, радость захлестывала его, и он выразил свое отношение к миру ликующим «Йохо-хо-о!». Он опять ускользнул от своих преследователей!

Вскоре он достиг подножия Голубых гор. Именно там был проход в тайный каньон, о котором знал только он. Ни один охотник за преступниками теперь не нашел бы его, ни один не заработал бы за его поимку сто тысяч долларов. Эту позорную награду сулили за голову Германа, защитника униженных и оскорбленных по прозвищу Герми, бесчисленные объявления, расклеенные по всему Дикому Западу. Ничто не могло помешать ему расквитаться с богатыми и могущественными негодяями, будь то хоть бургомистр, шериф или судья. Никто не уйдет от справедливой кары за то зло, которое они причинили ему. Вопиющая несправедливость будет отомщена.

Герман, защитник бесправных, резко натянул поводья — от неожиданности лошадь встала на дыбы. Герман хотел спокойно обдумать, в чем же заключалась вопиющая несправедливость. Но когда он орлиным взором окинул окрестности, улыбка гордого презрения, игравшая на его губах, медленно погасла, уступив место растерянности.

Он, очевидно, находился на одном из верхних этажей дома, предназначенного для сноса, и никак не мог взять в толк, как он здесь оказался.

Герман стоял в пустой комнате, стекла в окнах были выбиты, со стен свисали лохмотья обоев и обрывки электрических проводов, в потолке зияли дыры, а пол был усыпан обломками. Двери вовсе отсутствовали.

Герман заглянул в другие комнаты. В одной недоставало наружной стены, так что можно было выглянуть во двор, где среди гор строительного мусора и луж неподвижно стоял большой экскаватор — наверное, рабочие решили сделать перерыв из-за дождя, который лил не переставая.

Герман подошел к дыре в стене и посмотрел вниз. Комната * находилась на третьем этаже. Когда пол под его ногами предательски заскрипел, а на втором этаже с грохотом обвалился кусок штукатурки, он быстро отступил вглубь помещения.

Перила на лестничной клетке не уцелели, но Герман все же поднялся наверх. Правда, не нашел там ничего интересного: все квартиры были пусты. Лишь осмотрев, наконец, кладовки на чердаке, он обнаружил там два старых, наполовину покрытых плесенью чемодана.

Ледяной ветер дул в распахнутые слуховые окна, и Герман начал чуть слышно стучать зубами. Несмотря на это, уходить ему не хотелось. Таинственные находки притягивали его.

Внутренний голос подсказывал ему, что в чемоданах спрятаны сокровища. Да иначе ведь и быть не могло. От волнения сердце у мальчика заколотилось как бешеное.

Когда-то давным-давно в этом доме инкогнито, под совершенно обычным именем, вроде Ганс или Йоган, жил индийский магараджа, который хранил все свои сокровища здесь, на чердаке. Почему-то он не смог забрать их. Или, еще лучше, это был пират. Да, речь шла о всемирно известном морском разбойнике. Он был схвачен и повешен еще сто лет назад, однако отыскать его сокровища так никому и не удалось. Все были уверены, что они спрятаны в укромном месте на диком скалистом побережье или на богом забытом острове — только не здесь, на чердаке обычного многоквартирного дома. Для этого нужно было иметь безошибочное чутье, каким мог похвастаться только Герман.

Если он сейчас откроет чемоданы, то на сверкающей груде золотых монет, среди нитей жемчуга и россыпи драгоценных камней увидит старинный пергамент, на котором будет написано приблизительно следующее:

Я, Джонатан Якоб Блейк капитан пиратского судна «Шквал», наводящего страх и ужас на все семь Морей, завещаю эти добытые грабежом и убийствами сокровища тому, кто их обнаружит, кем бы тот ни был, с одним-единственным условием — употребить их во благо человека и животного, чтобы моя заслужившая адские муки душа могла обрести мир и покой. Но если он не сделает этого, я буду являться ему в облике призрака и уготовлю ему мучительный конец.

И внизу была бы пририсована мертвая голова с двумя костями крест-накрест.