Школа выживания

– Откровенно говоря, Тин, у меня нет никакого желания обсуждать с тобой ни одну из этих двух вещей, – сердито отозвалась я, складывая руки на груди, словно он мог заметить почти невидимые линии от темной руны на ладони. – У меня был очень длинный день…

– Ты тогда молчи, говорить буду я, – перебил он и, твердыми шагами пройдя к столу, бросил квиток на разворот открытого учебника. – Давая тебе деньги, Лерой, я не предполагал, что ты оскорбишь меня настолько, что станешь их возвращать.

– Я оскорбила тебя тем, что не хочу оставаться должницей?

– Лерой, мы были друзьями большую часть нашей жизни…

– Именно! – воскликнула я. – Для тебя пятьдесят золотых – мелочь, для меня прорва денег. Даже эти десять монет не достались мне просто. Почему ты отказываешься их принять? Я их заработала. Отказаться от них означает наплевать на все усилия, которые я приложила. Может, мне тоже оскорбиться?

– Лерой, да что с тобой происходит?! – рявкнул Тин. – Тебя как будто подменили! Ты всегда была такой… покладистой.

– Какой? – опешила я, вдруг действительно почувствовав себя обиженной.

Тут-то меня и осенило. Очевидно, что обалдевшая и ослепшая от безответной любви, я не замечала простых вещей. Никогда, ни при каких обстоятельствах Валентин Озеров не обратил бы внимания на заботливую подружку, через день таскавшую ему в контору корзинки с едой. Подружку, которую он брал с собой на официальные приемы, чтобы она отпугивала не в меру прытких девиц, и ставшую ненужной, когда нашлась подходящая партия.

– Все из-за этого? – Он указал пальцем в сторону выжженного круга. – Как вы называете себя? Скользящие? Ответь, Лерой!

Я не успела даже рта раскрыть, чтобы опровергнуть нелепое предположение, как Тин в сердцах схватил меня за руку. Не знаю, чего он пытался добиться, но пространство рассекла алая вспышка и нас ударило мощным магическим разрядом. Мы отпрянули друг от друга, точно облитые водой коты. На стене вспыхнула и погасла световая руна. Дом погрузился в темноту и опасную тишину, только было слышно, как наверху ходил таинственный жилец.

– Проклятие, что это было, Лерой?! – держась за грудь, словно у него прихватило сердце, выдохнул Валентин.

Знак, выжженный на моей ладони, едва заметно мерцал, пальцы подрагивали. Приятель замер.

– Лерой… – его голос звучал хрипло. – Когда это случилось?

– Что случилось? – Я невольно попятилась, когда он сделал шаг.

– Когда тебе нанесли темную руну? Кто?

– Это важно?

За каким-то абрисским демоном Тин попытался прикоснуться к моему лицу, будто руна была нанесена на щеку или лоб, а теперь светилась на потеху всему свету.

– Выходит, они похитили тебя из дома? Так, Лерой?

Спиной я прижалась к закрытой двери, отступать стало некуда.

– Тин, ты можешь остановиться? – вдруг стало ясно, что мы больше не кричали, даже не говорили в голос, а шептали, точно любые упоминания об Абрисе превращали нас в преступников.

– Покажи мне ее. – Он громко сглотнул.

Я сжала пальцы, но острые голубоватые лучи пробивались через кулак.

– Мне надо ее видеть… Пожалуйста, Лерой.

Никогда прежде мне не доводилось слышать в его обычно самоуверенном голосе мольбы, и я раскрыла ладонь с неровными широкими рубцами, мерцавшими в темноте. Прикосновения Тина к изуродованной коже оказались неожиданно мягкими, осторожными. Он щекотно провел большим пальцем по линиям. Ладонь закололо, раздался едва слышный треск.

– Руна «знание», – выдохнул он, неожиданно выказывая осведомленность об абрисских магических символах. Умел ли Тин прикосновением пробуждать темное колдовство, как это вышло у меня?

– Во время той игры… я попалась. – Признание вырвалось неожиданно, хотелось бы прикусить язык, но, сказав первый слог, было глупо не произнести окончания слова. – Мне помогли вернуться, но в Абрисе остался артефакт, который я создала для курсовой работы. Тот ведьмак выдернул меня из дома с помощью часов. У них там, знаешь ли, так забавляются на вечеринках – вытаскивают из Тевета неофитов. Слава всем светлым духам, они не догадались об Истинном свете. Было страшно и больно.

– Тебе сделали еще что-нибудь… плохое?

– Нет, но прежде чем Кай… – Я запнулась, с ужасом осознав, какую ошибку едва не совершила, и быстро исправилась: – Прежде чем все закончилось, мне нанесли темную руну.

– Почему ты мне не рассказала? Почему переживала это в одиночку?

– После того, как тебя вернули из Абриса, ты смог с кем-нибудь поговорить о том, что твой дар осквернили?

– Нет, – после паузы признался он.

– Ты получил ответ.

Мы надолго замолчали. Я осторожно освободила руку. Нас разделял жалкий полушаг, но отчего-то близость подтянутого мужского тела вызывала чудовищную неловкость. Напряженно глядя на меня в темноте, он медленно склонял голову. Капризный рот приближался к моим губам.

В прошлом я тысячи раз прокручивала в голове сладостный момент нашего первого поцелуя, а теперь внутри что-то сжималось. Нервы не выдержали, я отвернулась.

– Тебе лучше уйти, Тин.

Он застыл так близко от моего лица, что на щеке ощущалось его теплое дыхание. Не споря и не настаивая, отстранился.

– Хорошо.