Школа выживания

– Повторим еще раз. – Изувер одарил меня неодобрительным взглядом. – Все, что тебе надо, – это возможность убежать. Бьешь и бежишь. Доберешься до двери, тренировка закончится.

– А если я к ней тихонечко поползу на карачках, это засчитается?

– Нападай, Лерой!

– Снова?

– Вспомни, что я тебе показывал. – Тин опустил руки, открываясь для удара.

– Показывал?! Как можно что-то увидеть, если все время падаешь?

В следующий момент я захлебнулась словами, потому что оказалась прижатой спиной к твердой груди. Рука Тина нешуточно сжимала мне горло, не давая вздохнуть. Я замычала, попытавшись вырваться.

– Тебе не хватает внимания, Лерой! Ты должна защищаться!

Секундой позже я со всей силы ударила его по голени. Тин крякнул, ослабил хватку. Удар в живот, в челюсть, подсечка… Валентин Озеров, до блеска отполировавший грязный пол моей спиной, сам оказался опрокинутым на лопатки.

– Так защищаться? – ухмыляясь, я склонилась над поверженным противником. – Господин боевой маг, вам помочь подняться?

Секундой позже Тин крепко схватил меня за предплечье и с силой дернул. Совершенно по-девчачьи взвизгнув, я плюхнулась на него сверху. Головокружительный разворот – и меня пригвоздило к полу жилистым разгоряченным телом. Руки оказались заломленными над головой, ноги – сжатыми его коленями. Противник склонился надо мной. Светлые волосы выбились из хвоста, на виске от напряжения бугрилась вена. Глаза горели весельем. Запыхавшиеся, мы оба тяжело дышали.

– Ты забыла второе правило, Лерой, – произнес он. – Убегать.

– Куда убежишь из Абриса?

– Даже в Абрисе можно найти безопасное место. – Тин откатился от меня, уселся, скрестив ноги, и потер челюсть. – Проклятие, у тебя тяжелая рука.

– Вообще-то это был мой локоть, – поправила я.

Чуть позже мы устало сидели у холодной стены и, передавая друг другу флягу, прихлебывали восстанавливающий силы отвар. Светильники были притушены, и обшарпанный зал утопал в полумраке.

– Было больно выжигать боевую руну? – разглядывая черное от темноты слепое окно, спросила я.

– Не больнее, чем когда мне жгли спину в Абрисе, – сдержанно отозвался Тин.

– Не жалеешь, что поставил ее?

– Нет. – Он покачал головой и бросил на меня быстрый взгляд. – Вначале было сложно управлять агрессивным светом. Дар не слушался, пришлось на пару месяцев отказаться от бытовой магии и много тренироваться. В конце концов Истинный свет подчинился. Почему ты спрашиваешь? Хочешь поставить после выпуска?

Я дернула плечом, не подтверждая, но и не опровергая его слов.

– С отцом уже обсуждала? Ты талантливый артефактор, Лерой…

– Да знаю я, что с боевой руной смогу создавать только оружие, – в моем голосе прозвучало раздражение.

– Ты ненавидишь оружие.

– Откровенно говоря, Тин, я много чего ненавижу. Чувствовать себя беззащитной в том числе.

– Не злись, Лерой. – Он потрепал меня по коленке. – До окончания университета еще два года, прорва времени, чтобы хорошенько подумать и взвесить все за и против.

– Ты взвешивал прежде, чем поставил?

– Нет. – Тин помолчал и добавил, словно резанул по живому: – Но я и не придумывал красивой магии, как это делаешь ты.

Некоторое время мы молчали. И вечер казался таким томным, словно взятым из нашего общего прошлого, когда я еще не насочиняла глупостей, обрядив Валентина Озерова, обладателя на редкость паршивого характера, в белые одежды светлого духа, и не начала испытывать в его компании смущения. Мне нравилось, что рядом с ним сердце перестало болезненно сжиматься, а прикосновения больше не вызывали трепета.

– Я решил погасить обручальную руну, – вдруг огорошил он меня.

Едва не подавившись питьем, я уточнила:

– Говоря погасить, ты имеешь в виду разорвать помолвку?

– Угу.

– Вы с Клариссой поссорились?

– Мы не ссорились. Просто… – Он устало запрокинул голову и тяжело вздохнул. – Думаю, что поторопился. Клара возвращалась в столицу, а я смотрел, как она входит в ворота, и испытывал облегчение.

– Может, у тебя истерика перед свадьбой? Ну вроде страха перед переменами? Как у невест, когда они подхватывают юбки и бросаются наутек от обручальной чаши.

Валентин растер лицо ладонями и признался:

– У меня портится настроение, когда представляю, что мы не сможем с ней сидеть за одним столом, чтобы не вгрызться друг другу в глотки, как мои родители.

– А когда ты выжигал руну, выходит, умирал от любви? – усмехнулась я. – Тебе стоит уже повзрослеть, Тин. В жизни так не бывает: захотел – обручился, захотел – передумал. Поставь себя на место Клариссы. Уверена, что она будет в шоке.

– Проклятие, Лерой, ты знаешь, как заставить человека почувствовать себя дерьмом! – рассердился он.

– Не вынуждай меня извиняться за правду. Будь на твоем месте чужой человек, я бы сказала: «Вперед, делай, как хочешь», но ты мой друг и имеешь право на честность.

Понимая, что еще пара фраз, и мы, едва-едва заключив шаткий мир, снова рассоримся в пух и прах, я поднялась на ноющие от усталости, натруженные ноги, подхватила сумку с вещами. Если завтра удастся сползти с кровати, то буду считать себя героем.

– Схожу в купальню и поедем домой.