Школа выживания

– Мне действительно лучше уйти, Лера, – тихо произнес Кай и тут же покачал головой, не позволяя разразиться потоком восклицаний, мол, не спорь. – Прошу прощения, господин Уваров, за то, в каком виде… За сегодняшнее утро.

– Вы же не думаете, что я приму извинения? – уточнил отец, изогнув брови.

И все-таки Кайден оставался Кайденом. Прежде чем уйти, несмотря на накаленную обстановку, он мягко поцеловал меня в лоб и пробормотал:

– Береги себя. Я загляну через пару дней.

Нервно покосившись на отца, скривившегося от слов потенциального зятя, я кивнула:

– Ладно. Хорошей дороги.

Натянув теплую парку и сунув ноги в войлочные сапоги, найденные в сундуке у деда Вудса, он стал напоминать заблудившегося в городе лесника. Тем чуднее было наблюдать за уважительным поклоном в сторону отца.

Когда мы с папой остались наедине, то уставились друг на друга, точно враги.

– Почему ты указал ему на дверь?

– Это ведь риторический вопрос? – уточнил он и, пройдя к очагу, принюхался к ковшику. – Кофе? Надеюсь, ты не пила эту гадость?

– Я про тот день, когда вы познакомились. Не представляю, чего ему стоило прийти к тебе.

– То есть ты в курсе, кем на самом деле является господин Вудс? – уточнил папа, выливая кофе в раковину и пуская воду из медного крана.

– Да.

– Ты же понимаешь, в какие неприятности можешь попасть по его вине? – наконец произнес родитель. – Кайден Вудс, возможно, неплохой человек и, возможно, действительно испытывает к тебе чувства, но, Валерия, как ты думаешь, что станет с тобой, когда о вашем романе узнают?

– Похоже, ты уже придумал ответ, – усмехнулась я.

– От тебя избавятся, дочь! Немедленно.

Правда резала как ножом.

– Проклятие, мне только девятнадцать лет, я не собираюсь к венчальной чаше! И прекрасно понимаю, что у нас с Кайденом нет будущего, – у меня перехватило дыхание, – но еще точно знаю, что люблю его. Я не желаю думать о том, что случится через пять лет! Почему мы не можем жить здесь и сейчас?

– Потому что ты совершенно не вписываешься в ту жизнь, которую наследник правящего клана ведет здесь и сейчас в Абрисе! – отрезал отец, а потом добавил чуть мягче: – Я не могу тебе помешать встречаться с этим человеком, но хорошенько запомни мои слова: я потерял твою мать, Валерия, и не желаю потерять свою замечательную дочь из-за этого… из-за какого-то абрисца, кем бы он там, у себя, не являлся!

После он собрался закрыться в спальне, но, обнаружив зияющий пустотой дверной проем вместо двери, замер на полпути. До меня донесся обреченный вздох.

Стараясь подлизаться, я приготовила завтрак и, прежде чем сбежать из дома в университет, позвала:

– Поешь, а то остынет.

Папа ничего не ответил, будто подчеркнув, что с сегодняшнего дня мы находимся в состоянии холодной войны.

Обычно у человека в дурном настроении абсолютно все валится из рук, словно невидимые тучи, сгустившиеся над головой, сыплют мелкими неприятностями, как дождем. Опоздав на омнибус, я не попала на первую лекцию. Лаборатория оказалась переполнена, а привычное место снова занял выскочка из Королевской академии, которому, видимо, хотелось отыграться за прошлый раз. Когда я остановилась в дверях, то он нахально подмигнул и развел руками, мол, кто первый встал, того и домашние туфли. Плюнув, я сбежала в университетскую едальню.

Сегодня заканчивался срок домашнего ареста Крис. Заходя в привычно пахнущий капустной похлебкой (как будто ничего другого там не готовили) обеденный зал, я поискала подругу взглядом. Среди скользящих, как всегда сидевших в самом центре, у всех на виду, ее не оказалось. Недолго думая, я подошла к шумной компании.

– А где Крис? – прозвучало не очень-то любезно, без приветствий, но настроение у меня было не самое вежливое. – Ее не отпустили в университет?

Никто не повернул ко мне головы и не прервал разговора. Стало ясно, что ответа не добиться. Стоять перед ребятами было и глупо, и унизительно, но показное игнорирование вызывало нехорошие подозрения.

– Эй, народ! С Крис все в порядке?

Ноль эмоций.

– Придурки! – прошипела я со злостью и в ярости двинулась вон из едальни, но едва выбралась в коридор, как один из скользящих нагнал меня.

– Подожди, Лерой! – произнес он. Одного короткого взгляда на виноватое лицо хватило, чтобы понять, что случилась большая беда.

– Она застряла там? – только и смогла выдохнуть я с замирающим сердцем.

– Тише ты! – пробормотал сокурсник, увлекая меня к стене, а когда убедился, что до нас никому нет ровным счетом никакого дела, забормотал: – Я пропустил ту игру, но люди говорят, что ее схватили. Никто не понимает, как Святоша вернулась. Она в Тевете, дома. Все очень скверно… Ей нанесли руну…

Кажется, последние слова он произнес уже мне в спину, потому что я сломя голову неслась по коридору к лестнице, ведущей в гардеробную. Забрала пальто, намотала шарф и, плохо соображая, бросилась к лучшей подруге, снова попавшей в паршивую историю.