Школа выживания волчицы

– Да хоть зеленые, – улыбнулась, наконец, и Ольга, машинально положив руку на живот. – Домой бы только скорее.

Сашка моментально стала серьезной:

– Да. Хорошо бы домой. Сонька без школы совсем приуныла, какие из нас педагоги? Может, попробовать какую-то учительницу найти здесь? Черт знает, сколько еще торчать.

– Не надо. Мы с ней хорошо ладим, она умная у вас, все на лету ловит. Да и мне веселее. Дома, если что, нагонит, сейчас же еще не алгебра всякая.

Сашка кивнула, думая уже о чем-то совершенно другом. Они старались реже говорить на эту тему, но не всегда получалось. Ольга скучала по мужу, с которым не могла даже поговорить – Никита каким-то образом связывался с ним сам и передавал приветы и сообщения, что Савва здоров и работает. Сайгачев звонил Сашке, и та после этих звонков ходила как в воду опущенная. Кажется, только Соня и Никита были всем довольны. Хоть кому-то хорошо.

Пару раз Ольга с телефона Никиты звонила маме, которой они с Саввой договорились сказать, что она отдыхает в санатории. Наталья Ивановна, конечно, удивилась, но, кажется, поверила, потому что задавала много вопросов, как дочь питается и принимает ли какие-то процедуры. Ольга что-то сочиняла на ходу, стараясь не углубляться во вранье, чтобы не запутаться. Маме о беременности она тоже не сказала, приберегая новость до лучших времен.

Тайком от Никиты они с Сашей сходили в тот самый магазин для беременных и купили несколько довольно нейтральных вещей, таких, чтобы не привлекали внимания, но и позволяли комфортно чувствовать себя, поскольку Ольга неожиданно начала прибавлять в весе. Это, к счастью, удавалось списывать на кулинарный талант Сары Иосифовны, и та, кажется, страшно собой гордилась – хоть кто-то был ей благодарен за прибавку в весе. Однако в последнее время она вдруг начала как-то очень уж пристально присматриваться к Ольге, словно предчувствуя подвох. Тогда Сашка, улучив момент, объяснила тетке ситуацию и строго-настрого велела держать язык за зубами. Сара Иосифовна мужественно подчинилась, но порции в Ольгиной тарелке стали, кажется, в два раза больше и сделались более диетическими. Словом, все бы ничего, если бы не эта давящая тоска по мужу, желание быть рядом с ним и поделиться, наконец, такой радостной новостью. Но Ольга хорошо понимала, что теперь она в случае чего подвергает опасности не одну, а сразу три жизни, и это заставляло ее держаться и еще подбадривать совсем сникшую Сашку.

Глава 25 Александра

Разумеется, любой из нас может умереть хоть завтра. Но если думать об этом, жизнь потеряет всякий смысл.

Акутагава Рюноскэ. «Юноши и смерть»

Все неприятности происходят в тот момент, когда ты расслабляешься и считаешь, что очутился в безопасности. Теряются контроль и чувство осторожности, ты перестаешь оглядываться по сторонам, и вот тут-то тебя и застигают врасплох.

Мы втроем возвращались из кино. Идиотская затея, да и фильм был дурным, и погода мерзкая. Но Ольга захотела развлечься, и мы с Никитой не смогли ей в этом отказать. Фильм закончился за полночь, такси, вызванное Никитой, куда-то запропастилось, а автобусы уже не ходили, словом, мы пошли пешком. Я так увлеклась своей тирадой о плохой актерской работе, что не сразу поняла, что происходит. Из резко затормозившего джипа выскочили двое парней, один тут же выхватил пистолет и выстрелил в мгновенно отреагировавшего и бросившегося наперерез ему Никиту. Телохранитель упал, а я увидела, как второй заталкивает в салон джипа Ольгу. Я закричала, не слыша собственного голоса, и тут же получила сильный удар в голову сзади – как кувалдой. Это оказалось настолько неожиданно, сильно и больно, что я мешком рухнула на асфальт. В себя пришла уже в машине, очнувшись от прикосновения Ольгиных волос к лицу. С трудом разлепила глаза, огляделась и поняла, что мы в машине, мои руки скручены за спиной, а в голове что-то гудит и взрывается от боли.

– Где… где мы? – тяжело выдавила я, глядя на склонившуюся надо мной Ольгу.

– В машине, – прошептала она. – Ради бога, прошу тебя, молчи, не усугубляй.

Я сделала над собой усилие и села, ощутив прилив тошноты – сотрясение мозга мне организовали неслабое. Бросив взгляд на подругу, я увидела, что ее руки тоже скручены какой-то веревкой, но впереди, и это лучше – она прикрывает ими живот. Мысль о ее близнецах немного меня отрезвила, к горлу подкатил противный ком страха. Что же будет, как быть, как мне уберечь ее?

– Оля, держи себя в руках, – прошептала я со всей силой, на которую только была сейчас способна. – Я тебя очень прошу, что бы ни было, никуда не лезь, помни…

Она послушно кивнула, но я видела, как ей страшно, и осуждать ее за этот страх не могла, отлично понимала, что` для нее поставлено на кон.

Подавив тошноту, я как можно небрежнее обратилась к сидевшим впереди парням:

– Граждане разбойники, а что, собственно, происходит?