Школа выживания волчицы

Акела не сводил взгляд с лица Али. Оно было абсолютно спокойным, но он-то хорошо знал цену этому спокойствию. В это время стоявший рядом с ней человек вдруг сделал взмах, и лезвие оказалось под Алиным подбородком – еще секунда, и голова покатится по коленям на пол. Акела не отвел глаза, понимая, что ничего сейчас не произойдет. Ему просто демонстрируют, что случится, если он предпримет какие-то действия. Алька, явно ощущавшая кожей холод стали, слегка изменилась в лице, но тут же овладела собой, только моргнула дважды, и Акела в очередной раз поразился тому, какая сила скрыта в этом маленьком теле.

– Ты все понял? – сипел Серж, правой рукой поправляя сползшую с подлокотника неподвижную левую. – Меч-то узнал? Или видишь плохо?

– Хорошо вижу, – бесстрастно сказал Акела.

– Ты умный, не повелся. Нельзя такую вещь в доме держать, тут я просчитался немного, думал, ты сдвинутый, как все коллекционеры. Не по-моему пошло, потому и стоишь ты сейчас здесь, а не паришься в СИЗО как особо опасный.

– Племянника не пожалел? Так хотелось мне хребет сломать?

– Что племянник? Ты вон, помнится, ребенка нерожденного не пожалел. Ничего, живешь ведь?

Акела бросил беглый взгляд на Алю – та по-прежнему сидела спокойно и словно даже не слышала этих слов.

– Что тебе надо?

– Ты мне должен, Акела. Это по твоей милости я теперь такой. Надо было добивать. А раз не добил, добьют тебя, должен бы знать. Не будет у тебя третьего шанса.

– Хорошо. Отпусти девчонок, и я твой.

Вот тут он увидел, как дернулась в своих путах Алька, но покачал головой, веля ей успокоиться.

– Да ты и так мой, чего мне их отпускать? Наоборот, есть в этом особое удовольствие. Ты представь, что будет с твоей женой, когда тебя на куски рвать будут на ее глазах? Или – что с тобой, если будет наоборот?

У Акелы сжалось сердце. Нет, он не боялся мучений или смерти, много лет воспитывал в себе презрение к ней, но Аля… Он не сможет видеть ее страданий, и это чутко подметил прожженный уголовник Серж.

– Хорошо. Но при чем тут жена детектива?

– А в назидание. Чтоб знал, тварь, как за спиной клиента сделки проворачивать. Не кинулся бы к тебе – сидела бы его баба на заднице рядом с ним, а не торчала тут. Вот с нее и начнем. Разминка, так сказать.

По тому, какой мукой исказилось вдруг лицо Али, Акела понял, что есть какое-то дополнительное осложнение в этой ситуации, и связано оно с Ольгой. Но что? Почему Аля вдруг задергалась, словно пытается разорвать примотавший ее к стулу скотч?

– Славочка, ты отдохни пока, – чуть повысив голос, засипел Серж, обращаясь к караулившему Алю. – А девочку нам сюда принеси, пусть тоже посмотрит. И Хирурга позови нам.

Мужик молча сгреб Алю вместе со стулом и поставил в метре от Акелы. Она смотрела на него умоляюще и явно хотела что-то сказать, но рот ее был туго замотан скотчем.

– Серж, ей тяжело дышать. Скажи, чтобы это убрали.

Серж криво усмехнулся правой половиной рта:

– А ты прав. Женский крик всегда действует на мужчину уничтожающе, особенно когда это крик его любимой женщины. Убери скотч, Слава.

Тот все так же молча принялся разматывать липкую ленту, отдирая ее от Алиного лица. Та набрала воздуха в легкие и заорала:

– Сволочь! Ты даже в огне не сгорел, старый придурок!

– О, громко кричит, – удовлетворенно сказал Серж. – Ты, конечно, сама анатом и всякое видела, но как ползает по полу человек с волочащимися за ним кишками, думаю, тебе не показывали.

– Больной ублюдок! – орала Алька, по щекам которой лились слезы. – Больной идиот, садист!

– Я такой, – подтвердил, закашлявшись, Серж. – Но ты с этим ничего не сделаешь.

В это время в комнату втолкнули растрепанную Ольгу, и Акела с удивлением отметил, что всего за месяц та как-то странно располнела, даже лицо сделалось круглым, и фигура поплыла. И тут он вдруг понял: она беременна, и Алька знает об этом. Знает – потому кричит и бьется в бессильной ярости, помня, что сделал с ней Серж в такой же ситуации. Следом за Ольгой вошел сухощавый мужчина в серой рубашке и джинсах, подобрал положенный Славой на стол меч и приблизился к Паршинцевой. Та обмякла, глядя на остро отточенное лезвие, и упала на пол в обмороке.

– Эта совсем слабенькая, а говорили, в морге работала, – констатировал Серж, кашляя все сильнее.

Хирург подошел к нему и взял со столика аэрозольный баллон, осторожно вставил его наконечник в рот Сержа, и этого как раз хватило Акеле, чтобы выронить в ладонь веер, открыть и в прыжке полоснуть Хирурга по шее, как раз по сонной артерии. Он захрипел и мешком завалился на Сержа, заливая того кровью. Серж пытался оттолкнуть тяжелое мертвое тело слабой рукой, но во рту его был баллончик, а рука не слушалась. Акела отбросил труп Хирурга на пол, наклонился над залитым чужой кровью Сержем и прошипел:

– Всегда есть шанс. Даже если он третий. Я не смог помешать тебе убить моего ребенка, но сумею помешать сделать это с чужим.

Глядя в застывшие от ужаса глаза Сержа, Акела медленно поднес край веера к его шее и чуть надавил. Брызнула кровь.