Школа жизни. Честная книга: любовь — друзья — учителя — жесть

Ну, конечно, там же нас муштровали, как сидоровых коз, а тут все на расслабоне было. Весь класс бегал ко мне списывать, консультироваться и пр. В первое время у меня в четверти было две-четыре тройки (на Украине было пять-семь), в основном по истории Беларуси, которую тут люди три года уже учили, а я пришла в восьмой. А в 9-м по этой истории уже надо экзамен сдавать, как и по белорусскому языку. А мне с украинского перейти на белорусский было довольно сложно. А еще я химию не понимала – могла только списывать у кого-то. Потом я расслабилась: если не муштруют, то какой смысл особо сильно напрягаться? И скатилась к тому же соотношению: 50/50 между тройками и четверками.

* * *

Если брать что-то смешное и более позитивное из школьных воспоминаний, то это было, наверное, уже тогда, когда я в Минск переехала. Классной руководительницей у нас была учительница математики – симпатичная дамочка в очочках, со светлыми кудрявыми волосами до плеч. Как-то во время перемены парень с девушкой из нашего класса – Катя и Ваня – решили над ней приколоться: девушка накрасила губы помадой и обцеловала парню все лицо, и он в таком виде побежал в класс, где классная на переменах обычно консультировала учеников, чьи-то тетради проверяла и пр. Прибегает он к ней и спрашивает что-то про дополнительные занятия. Она на него даже не взглянула (хотя весь прикол был рассчитан именно на это: она посмотрит на обцелованное Ванино лицо, и было бы очень интересно, как отреагирует). А она сказала: «Да, хорошо, приходите». Ваня вернулся расстроенный.

Были приколы, связанные со мной. Как-то на физике отвечаю возле доски. Не помню, о чем там шла речь, но я упомянула такой нагревательный прибор, как «горелка». Не знаю, может, в Беларуси его как-то по-другому называют, «спиртовка» например. Но слово «горелка» вызвало у класса очень бурную реакцию. Физичка потом толкнула умную речь о том, что если живешь в другой местности, то некоторые вещи называются немного по-другому. Но народ в классе еще долго надо мной прикалывался: «Ну, как там твоя горелка?» или «Ну что? Горелку принесла?»

* * *

О подругах среди одноклассниц.

Когда я пришла в восьмой класс, то начала дружить с девочкой Таней. Тогда она была нормальной милой девочкой, правда, училась не ахти – у меня все время списывала, но общаться с ней было приятно. Она была из деревни Кунцевщина (пригород Минска), а я жила и живу в Минске.

Летом после восьмого класса она связалась с какой-то компанией парней и девушек, начала тусоваться с ними по дискотекам, пить, курить. Я с ней не тусовалась, потому что меня родители просто из дому не выпускали: только в школу и в магазин. Поэтому она пошла по кривой дорожке, а я нет. И вообще, позже она меня так достала, что я прекратила с ней общаться. Ну а что поделаешь, если все разговоры с ней сводились к тому, с кем она накануне тусовалась и выпивала, как ее деревенские друзья несли ее домой с дискотеки вдрабадан пьяную и тому подобное. Мне-то это не интересно. Книжек она не читала (зачем что-то читать, если друзья зовут бухать), уроки вообще учить перестала (раньше хоть что-то сама делала), просто приходила в школу, внаглую вырывала у меня из рук тетрадь и садилась списывать домашку.

Или еще – у каждого ученика должен быть стандартный набор канцтоваров: пара ручек, простые карандаши, линейка, стерка и точилка для карандашей. У меня все это было. У Таньки – только ручка. Когда мы на уроке что-то чертили, то делали это все одновременно. Танька же просто вырывала у меня из рук карандаш с линейкой, рисовала все, что нужно, у себя в тетради, потом возвращала мне – успевай потом чертить как хочешь. Танька была из многодетной семьи, и иногда я слышала от нее рассказы про какую-то гуманитарную помощь родителям со стороны государства. Поэтому говорю ей как-то: «Таня, если у тебя нет денег на карандаши, линейку и стерку, – давай я тебе куплю, я же из-за тебя ничего не успеваю». А она с ухмылкой ответила: «Хочешь – покупай, но я не буду носить их в школу. Если купишь – тогда сама их и носи для меня!»

Кому все это приятно будет? Поэтому я пересела за другую парту, к той Тане, с которой я и теперь дружу по истечении многих лет после окончания школы. А та Танька ходила ко мне извиняться, звала меня обратно сесть с ней, но я не вернулась.

В девятом классе с этой моей бывшей подругой Таней произошла еще одна история, которая началась смешно, а закончилась грустно. В восьмом и девятом классах у нас историю вел молодой мужчина лет тридцати. Не знаю, был ли он женат, но был он каким-то озабоченным по части девочек. Если отвечаешь у доски, то он просит, чтобы становились возле его стола.

И если девочка отвечает хорошо, то он одобрительно похлопывает ее рукой по пояснице и приговаривает: «Очень хорошо, Света (Таня, Оля и пр.), ты все очень правильно говоришь». Если же халтуришь, то похлопывание все равно будет, только слова другие: «Надо больше заниматься!!! История – это же так интересно!» – и в том же духе.