Школьная бойня

– Почему бы и нет? – тут же подхватила Тамара Георгиевна. – Можно я кое-что скажу? Наверное, вы ищете связь между теми людьми, кого уже с нами нет? Так вот, Лев Иванович, я и сама задумалась об этом. Все мы работали в одной школе. И я даже не могу допустить мысль, что за моей спиной происходило что-то серьезное. Понимаете, я всегда была в курсе всех дел. Я гораздо старше Вячеслава Ивановича, он пришел в школу, о которой ничего не знал, и поэтому во многом полагался только на меня, а не на предыдущего директора, который после выхода на пенсию совсем о нас забыл. Если бы вы знали, сколько проблем мне приходилось решать ежедневно! И все из-за того, что бедный Вячеслав Иванович не знал, за что и как ему взяться. А я – знала. Всегда. Всегда собранна, всегда наготове, всегда рядом! – Тамара Георгиевна сделала резкое движение, проведя ладонями от плеч до коленей, как бы подчеркивая свою военную выправку. – Верите?!

– Более чем, – ответил Гуров. – А не вернуться ли нам к тем, кого, как вы выразились, с нами уже нет? Про Олега Алексеевича все более-менее понятно. А что с Ольгой Игоревной? Конфликты, враги?

Тамара Георгиевна моргнула и расслабленно откинулась на спинку стула.

– Прошу прощения, – сдавленно произнесла она. – Нервничаю. Сама себя не могу узнать. Про Ольгу скажу то же самое – я не знаю, кому она могла помешать. И Вячеслав Иванович. Между нашим уважаемым директором и учительницей ничего не могло быть, их ничто не связывало. Во всяком случае, мне так казалось. У меня на такие дела глаз наметан, уверяю вас. Потому ломаю голову и думаю, думаю, думаю…

Вернулся Стас. На минуту затормозив за спиной Тамары Георгиевны, демонстративно потянул носом воздух и многозначительно округлил глаза, намекая на то, что удивлен, узнав о вредной привычке дамы, сидящей с гордо поднятой головой. Гуров и сам поймал себя на мысли, что заместитель директора в ее-то возрасте должна больше интересоваться кефиром, нежели недешевыми и довольно крепкими сигаретами.

Гуров не считал тему алкоголя исчерпанной. Если Тамара Георгиевна утверждает, что знала в школе абсолютно всех и вся, то, может быть, сможет помочь.

– Нам удалось установить, что директор хотел устроить вечеринку. Исключительно для педагогов. Вы что-то об этом знаете, Тамара Георгиевна?

– Не совсем вечеринку. Но как это еще назвать? Отходная? Панихида по счастливому прошлому? А ведь у многих моих коллег годы работы в школе останутся в памяти далеко не на последнем месте. Радости от той вечеринки все равно было бы мало, а теперь и вовсе она не состоится. Но да, Вячеслав Иванович серьезно подходил к организационным вопросам. Поэтому и не пускал грузчиков в свой кабинет. Сказал, что будем отмечать там, где пока что ничего не тронули – и отдал им на растерзание учительскую. Хотел оставить свой кабинет в первозданном виде. Там для него все было символичным. И его письменный стол, и старые стулья с кривыми спинками, и древний глобус, в который кто-то вбил гвоздь. Нас все равно пришло бы не очень много. Половина педагогов уже в отпуске, их даже на выпускном вечере не было. Кто‐то уволился. А кого-то… кого-то уже нет в живых.

– Как и самого директора школы, – добавил Стас.

Тамара Георгиевна скосила глаза в его сторону, но ничего не сказала.

– А кто покупал вино для предстоящего вечера? Кто вообще всем этим должен был заниматься? – спросил Гуров.

– Вот этого не знаю, – пожала плечами Тамара Георгиевна. – Обычно Вячеслав Иванович все брал на себя. Я видела в его кабинете на столе бутылку вина, но это было еще до выпускного вечера. Да и потом, одна бутылка на всех – как-то несерьезно. Господи, что я несу? Вот видите, а я думала, что все знаю. Просто, Лев Иванович, поймите меня правильно… Будто землю из-под ног вышибли. За несколько дней три человека, которых я знала… Господи, прости. А вдруг и меня убьют?

– А есть за что? – внимательно посмотрел на пожилую женщину Гуров.

Тамара Георгиевна выпучила на него глаза.

– Не знаю, – прошептала она. – А… вдруг? Я ничего не знаю. Даже в голову не приходит… Но ведь трое уже мертвы. Мне страшно, Лев Иванович. Мне очень страшно.

При этих словах Стас многозначительно взглянул на Гурова.

– Я на минуту зашел, – сообщил он. – Уже ухожу.

– Сильно занят? – поинтересовался Лев Иванович. – А то остался бы. Кажется, Тамара Георгиевна хочет нам о чем-то рассказать. О том, о чем мы еще не знаем.

– Ей некуда было деться. Поэтому и заговорила, – сказал Гуров. – И Стас очень вовремя вернулся.

– Зажали в психологические тиски, – уточнил Крячко.

– Она о чем-то недоговаривала и всяко старалась обойти любую тему, которая могла бы привести к тому, о чем ей совсем не хотелось вспоминать, – продолжил Гуров. – Однако у меня нехорошее предчувствие, Петр Николаевич. А если убийца захочет избавиться и от нее? Она на самом деле этого боится.

Орлов промокнул выступивший на лбу пот сложенным носовым платком.

– Что она скрывала? – спросил он. – Ты доложи сначала, Гуров, по-человечески, а потом будем думать.