Читаем Школьная жизнь (СИ) полностью

Я взяла листы с тестом и, оставив два экземпляра на парте, передала остальные дальше, стараясь не глядеть в полные ненависти глаза соседа сзади. Я бросила один экземпляр в сторону Соула. А второй, взяв в руки, начала разглядывать. Тест был очень простой. Анатомия животных. «Пробегаясь» по заданиям, я не встретила ни одного заставившего меня хоть чуток задуматься. Я взяла ручку, и начала писать. Хоть тест и был легкий, но заданий там было много и кое-где приходилось, долго писать. Закончила я где-то через 20 минут. Еще раз, перепроверив задания, я оглянулась на одноклассников. Некоторые сидели, нервно грызя карандаш или тихо стуча им по столу. Другие тихо шептались с соседями или просто откровенно списывали у них. И только единицы делали тест сами.

Я посмотрела на профессора Штейна. Он сидел и читал какую-то книгу, совсем не заботясь, списывают его ученики или нет. Я перевела взгляд на часы. Еще 15 минут. Раз дела обстояли так, я решила, посидеть и послушать музыку. Наушники— мои верные друзья. Пришлось включить самую маленькую громкость. Хоть все и списывали, но делали они это удивительно тихо, поэтому даже небольшая громкость наушников могла быть слышна. Недовольная таким раскладом, я мотала список песен, выбирая, что послушать. Решив не заморачиваться, просто ткнула пальцем в небо. Заиграла фортепианная мелодия. Я ее узнала. «Дорога Домой».

«…Не в небесах, не на земле —

У дивной птицы на крыле,

Не среди звёзд, не под водой,

Кто мне ответит, что со мной?

С моей душой?

Но я вернусь домой,

Боль моя, любовь моя,

Я вернусь домой

Звёздной тропой!

Но я вернусь домой

Сквозь огонь небытия,

Я вернусь домой —

Двери открой!

Для меня…»

Блин, аж домой захотелось. Тут у меня мелькнула интересная мысль. И я перевела взгляд на своего соседа. Он спокойно лежал на своем тесте. Выглядывающая из-за головы часть листа, была вся исписана, размашистым почерком. Я удивилась. Он уже закончил, причем та пара заданий которые можно было разглядеть, были сделаны правильно. Если честно Соул, не производил впечатление особо прилежного ученика. А тут уже закончил работу. Вдруг он зашевелился и поднял голову. Я не успела отвести взгляд, а он уже, ухмыляясь, смотрел на меня.

-Что я тебе приглянулся?— спросил он.

-Еще чего! Размечтался!— я раздраженно отвела взгляд.

-Ага. Еще скажи за комаром следила, а он на меня сел— шутливо сказал он.

-Просто хотела посмотреть, закончил ты тест или нет?— если честно, так оно и было.

-Я-то? Да закончил— он указал на работу. А первая видимость обманчива. Те пара заданий, которые я видела, были единственными выполненными в тесте. Все остальные были девственно чисты.

— Но ты же почти ничего не сделал — удивленно проговорила я.

-Мне писать не охота— зевая, ответил он.

-Странный ты— первое что пришло мне в голову.

-Взаимно— ложась обратно на парту хмыкнул он.

Решив, что разговор закончен, я продолжила слушать музыку. Играла все та же «Дорога Домой». Длинная песня почти 9 минут. Как раз как я люблю. Я посмотрела на часы. Еще семь минут. Всегда замечала, что у времени есть глупые свойства. Когда ждешь чего-то и торопишь его, оно как будто назло замирает. А когда наоборот, думаешь, что оно может идти и помедленее, оно неумолимо бежит вперед. Сейчас был тот момент, когда секундная стрелка ооочень лениво описывала круги, буду специально, пытаясь меня разозлить. Я не поддалась, хоть и был тайный соблазн кинуть в часы чем— нибудь поувесестее. Чтобы отвлечься, я решила порисовать. К слову рисую я очень даже неплохо, обычно какие-нибудь рожицы. Раньше у меня даже было хобби, зарисовывать маленькие рожицы всех знакомых в специальную тетрадь. Иногда у меня ТАКОЕ выходила, что отсмеиваться приходилось долгое время. Сейчас я решила заняться именно этим. Схватив небольшой листок, я принялась выводить рожицы всех, кто мне запомнился в этой школе. С каждой новой рожицей я все больше давилась беззвучным смехом. Закончив свое художество, я еще раз его оглядела. Шинигами-сама получился один в один, хотя его маску и пятилетний ребенок хорошо нарисует. Кид тоже получился неплохо, но я разделила его лицо на две половины. Мол раз заботиться о симметрии пусть сам соответсвует, но две стороны никак не совпадали из-за трех белых полосок на голове. Далее были рисунки Блек Стара и Цубаки, запомнилась мне эта парочка. Хоть я и могла обернуться и посмотреть на них, я все равно нарисовала их по памяти. Поэтому они получились нечеткими и невзрачными. Рядом красовалась свиное рыльце. Даже думать над ним особо не стала. Но вот следующая рожица меня удивила. Это был Соул. Была вроде такая же маленькая рожица. Но нарисовала я ее так выразительно, ухмылка, глаза-все было так живо. Вдруг я услышала смешок, а затем и голос совсем рядом с собой:

-Очень мило. Ты хорошо рисуешь. А как изобразила-то— я отдернулась поскольку голова Соула почти лежала на моем плече.

-Чего ты так пугаешь— мгновенно ощетинилась я.

-Хм… кого нарисовала-то. Ну про себя и хряка спрашивать не буду. С Кидом и Шинигами все тоже вроде бы ясно. А Блек Стара и Цубаки откуда знаешь?— поинтересовался он.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары
Эволюция архитектуры османской мечети
Эволюция архитектуры османской мечети

В книге, являющейся продолжением изданной в 2017 г. монографии «Анатолийская мечеть XI–XV вв.», подробно рассматривается архитектура мусульманских культовых зданий Османской империи с XIV по начало XX в. Особое внимание уделено сложению и развитию архитектурного типа «большой османской мечети», ставшей своеобразной «визитной карточкой» всей османской культуры. Анализируются место мастерской зодчего Синана в истории османского и мусульманского культового зодчества в целом, адаптация османской архитектурой XVIII–XIX вв. европейских образцов, поиски национального стиля в строительной практике последних десятилетий существования Османского государства. Многие рассмотренные памятники привлекаются к исследованию истории османской культовой архитектуры впервые.Книга адресована историкам архитектуры и изобразительного искусства, востоковедам, исследователям культуры исламской цивилизации, читателям, интересующимся культурой Востока.

Евгений Иванович Кононенко

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство