Школьное богословие

О том же плачет и сама Анна: "Горе мне бездетной! Должно быть, я самая грешная среди всех дочерей Израилевых, что одна пред всеми женами унижена. Все носят плод своего чрева на своих руках, все утешаются своими детьми: я же одна чужда этой радости. Горе мне! Дары всех принимаются в храме Божием, и за чадородие им оказывают уважение: я же одна отвержена от храма Господа моего! Кому я уподоблюсь? ни птицам небесным, ни зверям земным: ибо и те приносят Тебе, Господи, плод свой, я же одна неплодна. Даже с землею не могу я сравнить себя: ибо и она проращивает семена и принося плоды, благословляет Тебя! Я же бесплодна на этой плодоносящей земле!".

И этот плач о нерожденных детях проходит через весь Ветхий Завет. Утратили мечту о ребенке Авраам и Сарра, переступившие порог восьмидесятилетия. Но плач об этом они сохранили, и Бог дал им сына. Анна, будущая мать пророка Самуила, буквально вымолила себе сына. Женщины всего Израиля оплакивали предстоящую неизбежную смерть дочери Иеффая. Оплакивали не потому, что она умрет, а именно потому, но умрет, не успев оставить детей своему народу. А вот обратное проявление того же чувства: разбита армия израильтян. Умер, получив известие о гибели армии и смерти своих сыновей первосвященник Илия. Ставшая вдовой жена одного из сыновей Илии в это время рожает сына, и умирает сама. Однако ее, все потерявшую и умирающую, утешают: "не бойся, ты родила сына!" (1 Цар. 4,20).

Для того сознания, которое называют "ветхозаветным" (нередко с оттенком уничижительности), ребенок - это чудо Божие, величайший дар, которым Бог может наградить человека. Ева, первая женщина на земле, впервые пройдя роды, и при виде первенца говорит удивительные слова: "приняла человека я от Господа". И так естественно при этом сознании выглядит ответное дарение: и Анна, мать Самуила, и Анна, мать Марии отдают своих детей на служение Богу: Ты дал детям жизнь - так пусть их жизнь будет прославлением Тебя! Да и в целом законодательство Моисея предписывало первенца посвящать Богу (Исх. 22,29). В этом - смысл обряда обрезания. И этот смысл (вкупе с новыми, другими) присутствует в христианском крещении младенцев.

А мы, люди ХХ века, так же ли понимаем зачатие и рождение детей? Так же мы благоговеем перед тайной новой жизни? Нас возмущает жестокость некоторых эпизодов древнеизраильской истории. Но ярость израильтян по отношению к язычникам станет понятнее, если мы, с одной стороны, что сколь драгоценна для людей Библии была детская жизнь. А, с другой стороны, вспомним также, что у тогдашних палестинских язычников младенцы сжигались во славу Ваала...

Боги язычников - это всегда боги бытового благополучия. "Поклонись мне - и я, а не Тот небесный тиран, дам тебе и богатство и здоровье!", - увещевают языческие божки человека, созданного Единым Богом. Во имя сытости и комфорта Израиль готов был отречься от Моисея и Бога и вернуться в египетское рабство. Во имя этого же комфорта палестинские племена готовы были приносить в жертву своих младенцев. И ту же цену детской жизни назначают русские женщины... Сегодня они тоже готовы убивать своих детей - лишь бы жить в относительном благополучии. На одного ребенка, которому русские женщины разрешают родиться, приходится трое убитых ими же во чреве. Три аборта - на одно рождение. И мы просим, чтобы Бог благословил миром и довольством такую Россию?

На пороге какого Завета мы находимся? На грани "Третьего Завета", который обещают оккультисты и "Богородичный центр"? На грани Нового, евангельского, Завета? Или мы по своему уровню нравственного развития выкатились даже за порог Ветхого Завета? Много человеческих грехов и преступлений описано в Библии. Но не встречаем мы в Ветхом Завете греха детоубийства, греха умерщвления ребенка еще во чреве матери.

Скажете - "мир страдает от перенаселения"? Не из-за того ли, что слишком много рождается китайцев, русские женщины должны убивать своих детей?! Россия, центральная, северная Русь превращается в пустыню. Сибирь и поныне полупустыня. Это у нас-то "перенаселенность"?!

Скажете - "это еще не человек", а лишь "зародыш"? Но главное всегда открывается лишь любящему взгляду. Так вот, когда женщина ждет и желает ребенка еще задолго до рождения она называет его "наш малыш". А если не желает - она убивает его уже своим словом: "плод". Скажите какой-нибудь женщине, которая соскучилась по ребенку, и наконец (например, после искусственного оплодотворения), забеременела, что тот, чьи шевеления под сердце она уже почувствовала, отнюдь не человек, не "сыночек", а всего лишь "звереныш", "эмбрион". Какой взгляд вы получите в ответ?

Аборты сегодня объясняют желанием дать «нормальное» воспитание детям: пусть, мол, будет один ребенок, но зато он будет расти в достатке… Слыша о применении абортов «по социальным показаниям», я готов ответить почти притчей.