Школьное колдовство (СИ)

Школьная канцелярия оказалась просторной комнатой, там стояли большие столы, вдоль одной стены — резные шкафы, вдоль другой — старинные, окованные медью сундуки. За крайним столом сидела пожилая, совсем седая эсса в тонких овальных очках на шелковой ленте. Лила обратилась к ней, объяснила, что хотела бы проверить, как написано её имя в документах.

— Вы полагаете, неправильно? — удивилась пожилая эсса, — но это странно, ведь документы по нескольку раз проверяются и заверяются. Разве что вместо ваших прислали чьи-то чужие? Давайте выясним, — она сняла очки и аккуратно убрала в картонную папку бумаги, которыми занималась до прихода Лилы. — Вы ведь приехали с последней каретой, эссина? Где вы сели в карету?

— В Обители Белых Птиц…

Эта эсса внешне оказалась так похожа на сестру Петту из обители, что Лила невольно приготовилась в очередной раз выслушать речь о пользе монастырской жизни для молодых девушек.

— Значит, из Фавена, — деловито кивнула эсса. — Вы единственная оттуда в этом году. Ваши бумаги прислали две недели назад, они проверялись, все было в порядке. Вот что, эссина, сядьте и напишите свое имя и имя родителей, а я сейчас достану документы, — эсса показала Лиле на стол и подала лист бумаги.

И тут скрипнула дверь, и в комнату в комнату вошла она.

Правильно Олетта предупреждала. Молодая женщина, которая вошла… нет, вплыла, а может, влетела, подгоняемая волшебным ветром, тем самым, который носит по небесам колесницу феи Хозяйки Зари, запряжённую разноцветными бабочками…

Она была прекрасна. Совершенна. Тонкие, такие правильные черты, огромные голубые глаза, светлые волосы собраны в пышную прическу, украшенную драгоценными гребнями, один завиток шаловливо падал на лоб. Это фея? Такая стройная, с такой тонкой талией, как статуэтка, и в таком нарядном платье — немыслимо носить столь изысканное платье в будний день!

— Ах, эсса Элива, я проверила письмо, которое вы написали опекунам виконтессы Фаро, — сказала она, и её голос был ласковым, нежным и мелодичным. — Ах, мне жаль, но так не пойдёт. В любой школе для девушек учат, каким почерком надо писать письма столь важным особам. Только специальным почерком с завитушками и росчерками! И возьмите лучшую бумагу, ту плотную, с тиснением. Пожалуйста. Я на вас надеюсь.

Надо же, она выражала недовольство голосом, которым можно только хвалить!

— Вы считаете, надо переписать, эсса Глядичия? — осведомилась пожилая эсса совсем не так ласково, как ворковала прекрасная фея. — Эти благородные господа не разберут деловое письмо без завитушек?

— Переписать необходимо! Прошу вас! — строже пропела начальница канцелярии, — гранметресса настаивает, чтобы всё было в лучшем виде, и быстро! Пожалуйста, займитесь прямо сейчас, а я всё решу с этой эссиной.

Недовольная эсса Элива кивнула и вышла. Лила, которая успела написать на бумаге всё требуемое, протянула лист «фее» и сбивчиво изложила свою проблему. Кто знает, почему, но ей вдруг стало сложно изъясняться внятно.

— Конечно, дорогая эссина, мы решим ваши затруднения, — ободряюще улыбнулась «фея», пробежав глазами написанное. — Я всё проверю, а если надо, отправлю запросы в ваш город. Это безобразие, делать ошибки в рекомендациях. Вероятно, у нас тут лишь копия свидетельства о рождении? Там есть печать городской управы?

Она не спешила, не упрекала и была сама доброта.

— Не знаю, эсса, — понурилась Лила, — надеюсь, там есть всё.

Две недели назад — сказала пожилая эсса Элива. Значит, её решено было отправить в Эбессан раньше, чем об этом узнал отец! Всё заранее было устроено, отцу оставалось лишь исполнить! Леди Эльянтина так распорядилась? А отец скрывал, тянул до последнего? Он сказал, что распоряжение насчёт неё сделано в завещании, а получается — гораздо раньше. Но отец по натуре всегда был осторожным и скрытным, не говорил лишнего, предпочитал выжидать, а не торопиться. Лила прекрасно это знала. Иначе с мачехой было невозможно, наверное.

— Не переживайте, эссина, — сказала эсса Глядичия, — учитесь с удовольствием. Нам важно, чтобы ваш талант получил в Эбессане должную огранку, — и положила исписанный Лилой лист перед собой на стол.

Эта фраза, про талант и огранку, начальнице канцелярии очень нравилась.

— Благодарю, эсса! — с чувством огромного облегчения сказала Лила и заторопилась к Олетте, которая, должно быть, её уже заждалась.