Школьные годы чудесные

Тот кивнул и, получив от меня билеты, сразу ввинтился с Андреем вместе в глубину танцевального зала.

- По домам? – вздохнул я. – Или погуляем?

- Пошли на стадик, на наше место, - предложила Светлана.

Под «нашим местом», оказывается, она имела ввиду площадку возле уличных тренажеров, где мы занимались по утрам.

На улице еще даже не стемнело, но стадион уже пустовал – суббота, народ отдыхал дома.

Мы присели на лавочку. Я накинул Светке на плечи свою куртку – всё-таки стало ощутимо прохладней. Светка благодарно прижалась ко мне, посмотрела на меня…

- Знаю, знаю! – ответил я. – Это ничего еще не значит!

Светлана улыбнулась и легонько боднула меня головой.

- Мне хорошо с тобой, Ковалёв, - сообщила она. – Ты какой-то настоящий, взрослый, надежный. С тобой не страшно.

- Не понял, - удивился я. – Почему вдруг страшно?

- Да постоянно, - мотнула головой Светка, словно отгоняя нехорошие мысли, воспоминания. – По улице гуляешь, к тебе кто-нибудь да начинает клеиться. С гимнастики идёшь, так спортсмены с других секций лезут знакомиться. В школе этот Спекулянт прохода раньше не давал. А ты вон, всё взял и разрулил.

- Нуууу, - демонстративно деланно протянул я. – Я думал, ты меня полюбила…

- Может, и полюбила, - не приняла шутки Светка. – Только ведь я тебя тогда никому не отдам! Понял?

- Совсем, совсем? – снова пошутил я.

- Дурак ты, Ковалёв! – отозвалась она.

Я обнял её за плечи, прижал к себе. Она замерла, потом вдруг отстранилась, посмотрела мне в глаза и спросила:

- А ты правда можешь мне помочь со спортом? Ну, чтоб мышцы там восстановить, последствия травмы убрать?

- Свет, - осторожно ответил я. – Думаю, что да. Только ведь…

Я замолчал, подбирая слова.

- Это ведь будет непросто. Понимаешь?

- Я согласна на всё! – твёрдо заявила она. – Ты не представляешь себе, на что я готова…

Она замолчала, может быть, даже из-за того, что сказала лишнее с её точки зрения.

- Для меня уйти из спорта было словно стать вдруг неполноценной, калекой какой-нибудь. Особенно после соревнований, когда я первенство области взяла. Столько надежд и всё разом рухнуло.

Она глубоко вздохнула и быстрым движением вытерла выступившие слёзы.

- И тут ты со своим… Обнадёжил…

- Я думаю, что у нас всё получится, - мягко сказал я.

- А вот и они! – раздался довольный крик Мишки. – Я так и думал, что вы здесь!

Со стороны клуба в нашу сторону шли три фигуры. Двоих я узнал сразу. Это, конечно, были Мишка и Андрей. Третьего опознал уже, когда они подошли совсем близко. Это оказался Виталий Хляпинов, по прозвищу Хляпик, бывший наш одноклассник, покинувший школу после восьмого класса, весельчак и балагур, шебутной и хулиганистый, но при этом добродушный и сравнительно безобидный малый.

Правда, иногда его шутки были достаточно жестоки.

В конце восьмого класса после майских праздников рано утром, около 5 часов, он залез через окно в столовую школы и засунул в кастрюлю с компотом пластмассовый скелет морской свинки, украденный им накануне из шкафа в кабинете биологии.

Компот варили накануне за день, разливали в обед на следующий день. Разумеется, половина нашего класса, посвященных Хляпиком, после четвертого урока, пошли снимать реакцию. Как раз после четвертого урока начинали обедать первоклашки.

Ну, что? Где-то треть зала первоклашки успели занять. Потом на кухне раздался чей-то истерический вопль и грохот. После этого, минуты через 2-3 разносчицы побежали по столам с бидонами, буквально вырывая стаканы из рук учеников и сливая компот в свои посудины. При этом жалобные стенания на кухне не прекращались, ввергая в недоумение и учителей и учащихся.

Буфетчица Катя, старшая сестра моего соседа Игоря Зайцева, рванула в медпункт и в канцелярию. В столовую прибежала школьный врач Валентина Федоровна, потом директор Матвеев Иван Степанович, по прозвищу дядя Ваня, человек старой закалки, убежденный коммунист, в общем, «правильный мужик».

Разумеется, столовую сразу закрыли, из обеденного зала и учителей, и учащихся спешно выгнали. Мы успели увидеть, как врачиха отпаивает то ли корвалолом, то ли валерьянкой главного повара Елизавету Николаевну, громоздкую женщину неопределенного возраста (собственно, и пола тоже!), крайне склочную, вредную и вороватую, которая сидела у плиты на полу, тряслась и плакала. Оказалось, что это она стала разливать компот по стаканам.

Скелет морской свинки почему-то в алюминиевом литровом половнике потащила на улицу уборщица, видимо, в целях утилизации, да еще и прихватила с собой штыковую лопату, сунув её под мышку, так как руки были заняты этим половником.

Через пять минут уборщица вернулась. Она прибежала на кухню с тем же половником и скелетиком, который стала тыкать поварам под нос. Повара шарахались, а уборщица кричала:

- Он пластмассовый! Он на проволочках!

Дядя Ваня убежал к себе в кабинет и, говорят, закрывшись на ключ, ржал там до слёз.

Последствий у этой шутки, кроме увольнения «по собственному» ненавистной всеми Елизаветы Николаевны, не было. Даже искать шутников не стали. Только на окна столовой повесили решетки.