Школьные тайны и геометрия первой любви. Американские приключения русской учительницы

– Чему ты удивляешься? Они – люди традиции. Вот по традиции и экономят на отоплении.

– Да они на всём экономят! Я тут в гостях у девочки была. Она сама из Ливерпуля. Очень хорошая. И очень серьёзная. Я пытаюсь с неё пример брать. Она умеет из любого дела, любой чепухи полезный урок извлекать.

– Ну – ка, расскажи. Я тоже хочу этому научиться.

– Идём по улице. Просто гуляем. Видим – дом с табличкой. Она – бегом туда! И табличку начинает изучать. Потом тащит меня в библиотеку, чтобы то, что на табличке написано, в подробностях узнать. Особенно любит истории домов с привидениями.

А так как здесь каждый второй – дом с приведениями, то я как заправский хранитель ужастиков себя чувствую. Всё дело в том, что дома с приведениями продаются дороже. Вот каждый владелец их и сочиняет. По крайней мере, мне так кажется, – Ламентия беззаботно хихикнула.

– А что об экономии?

– Это самое интересное! Во-первых, у них практически нет ванн. Из тех, что заполняют водой и потом в них расслабляются.

– Почему?

– Потому что это расточительно! Хватит с вас и душа, мадам, как говорится. Ну, так вот, вчера я была у моей умной приятельницы в гостях. На «5 o’clock» чае. День был холодный, и её родители решили, что, в порядке исключения, можно и ванну принять.

– Ну, вот видишь! И они – люди! – Я, конечно, шучу. В их родном, английском стиле.

– Тут плакать надо, а не шутить!

– Они что, топить друг друга в ванной начали?

– Нет! Они одну и ту же ванну по очереди принимали. Окунались в уже серенькую пенку с волосами и плавали. Представляете?

– А кто привилегию получил первым в ванну залезть?

– Ёё мама. Потом сестра. Отец был последним. Сама она со мной занята была. Не мылась, если это у них так называется.

– Ну, ты больно привередливая там стала. У людей разные доходы, которые иногда гораздо меньше расходов. Будь снисходительной. Как тебе Лондон?

– Я не найду слов свой восторг описать! Вот так, в двух словах это невозможно! Для этого Шекспир нужен. Очень понравилось! В Америке ничего похожего нет! Для меня всё было как в сказке – путешествие во времени. Но одну не совсем приятную вещь хотела бы Вам сообщить. Только не обижайтесь!

– На обидчивых воду возят, так что говори всё, как есть.

– Русских здесь, именно в Лондоне, очень не любят. Почти ненавидят!

Я рассмеялась.

– Так есть за что! Тех русских, которых они ненавидят, мы здесь, в России, ненавидим ещё больше. Тоже мне Америку открыла!

– Но почему?

– Сами англичане, отчасти, виноваты. Они дают гражданство и продают дома, которые составляют историческую гордость коренных лондонцев, всем, кто в их экономику деньги вложит. И не проверяют, что это за деньги. Откуда они. С чего это вдруг бывший российский инженер или скромный служащий самый дорогой дворец в их столице покупает! Проверили бы источник доходов, что ли. Но мы, в определённой степени, им благодарны. Многие русские из тех, кому порядочный человек руки не подаст, у них теперь осели. Вот пусть теперь научатся их любить. Они же теперь их граждане.

Я опять залилась смехом.

– Как там Расс поживает? С ним всё в порядке?

– Всё прекрасно. Только он вчера уехал. У них слёт закончился.

– Ладно, Ламентия. Я так рада слышать твой смех и бодрый голос. Мы тебя ждём. Скоро увидимся.

Сегодня у меня было занятие в колледже. Тема вполне нейтральная: историография гендерной социологии. Занятие обещало быть скучноватым, но спокойным и, главное, без войны полов, голов и всяких упрямых лбов.

Уже на подъезде к внушительному, благородного серого оттенка зданию, я краем глаза заметила, что что-то изменилось. Общая цветовая гамма была другой. Я никак не могла понять, в чём дело: здание то же, те же самые деревья и клумбы, но общее впечатление было иным. Я остановила машину до въезда на парковку и огляделась.

Яркое жёлтое пятно большого, похожего на рекламный, щита, обожгло мне глаза необычным текстом. На нём огромными буквами было написано: «БЕЗОПАСНАЯ ЗОНА».

– Что это может означать? Неужели за эти несколько дней что-то случилось, о чём я не знаю? Может, колледж террористы захватывали? Или кто-то его заминировал, а сейчас разминировали, и, чтобы люди не боялись, так ярко и крупно об этом написали?

Я медленно, не без страха, въехала на парковку. Пока добиралась до своего любимого угла, даже вспотела от напряжения.

Оставив машину, я чуть ли не бегом взлетела по ступенькам старомодного крыльца и открыла дверь.

Внутри было совершенно спокойно. Но, подойдя к своему кабинету, я в крайнем недоумении остановилась. На его двери желтела та же самая надпись: «Безопасная Зона». Только не так крупно.

– Зайдите ко мне в кабинет! – сухо прозвучало у меня за спиной. Я оглянулась. Это была заместитель декана.

– Присаживайтесь, – не слишком любезно встретила она меня, грозно возвышаясь всеми своими килограммами и привилегиями из-за такого же сурового, мощного стола.

– У меня к вам непростой разговор. На Вас поступили сразу три докладные.

– От кого?

– От ваших студентов. Причём, все написаны после последнего занятия по гендерной социологии.

– И в чём меня обвиняют?