Школьный маг и ночные кошмары

- Тогда ладно, не объясняй, - разрешила Катерина, а я вздохнула и медленно пошла через Белый зал, в коридор, а потом к небольшому закутку у лестницы, где стояли раковины. Не мешало бы действительно привести себя в порядок.

- Как ты вообще здесь оказалась? – подивилась я, повернувшись к Катьке.

- Говорю же, шла на твои крики! – снова возопила сестра.

- Какие крики? – не поняла я, сгружая вещи на очередную скамейку и подходя к раковинам с висящими над ними зеркалами.

- Ты мне весь урок покоя не давала, в мозгу твой голос не замолкал: «Помоги да помоги! Приходи в подвал старой школы!» Ну, звонок прозвенел, я и пошла. Хотя ты ведь знаешь, как я подвалы не люблю! Здесь темно, страшно…да и привидения, наверное, водятся!

- Они добрые, - фыркнула я, а Катя возмутилась:

- Ты всё шутишь! А я стояла на ступеньках и спуститься боялась! Тут ведь, как обычно, свет выключен! Но ты звала, и пришлось идти…

- Спасибо тебе! – растроганно сказала я и чмокнуть сестру потянулась. Вот ведь, потенциальная ведьма растет…Вспомнила про Вадика и хихикнула. Это у нас семейное.

- Куда ты?! Чушка такая! – не оценила моего порыва Катя, отшатнувшись, а я, пошарив рукой по стене, зажгла свет и в зеркало глянула. Ух, и правда! Чушка так чушка!

- Анжел?

Услышав этот голос, я реально вздрогнула и отвернулась, поспешно пытаясь перемазанное лицо шарфиком завесить.

- Анжел, всё в порядке? – Каширский быстро спустился в подвал и обошел меня, стараясь заглянуть в лицо.

- Да, да, - пробубнила я.

- Анжел, ты не могла бы шарф убрать, пожалуйста? – вежливо попросил Каширский, - Я тебя не слышу и не вижу.

Я тяжело вздохнула и просьбу его выполнила. Склонилась над раковиной и воду включила.

- Ты как здесь? – спросила я, тщательно размазывая грязь по лицу.

- Я беспокоился, - пояснил Каширский, - Ты ушла, никого не предупредив, на звонки не отвечала. Я едва до конца урока досидел и пошел посмотреть, вдруг ты ещё в школе. Вспомнил, что ты старое здание любишь, вот и пришел сюда. Прохожу мимо подвала, а ты жалобно так стонешь: «Женя, Женечка!» Вот я и спустился.

Я хрюкнула (в основном, из-за «Женечки»), а Катя вставила:

- Она кричала «Катя!»

- Я что, своё имя от чужого не отличу? – изогнул русую бровь Каширский и посмотрел на меня, - Я ещё подумал, что тебе реально плохо, раз ты меня Женечкой назвала.

Я снова хрюкнула.

- Нет же! Анжела звала меня! – настаивала Катерина, но негромко, чтобы в открытый спор с Каширским не вступать.

Вообще-то я не звала никого, по крайней мере вслух и осознанно, но…промолчала, сосредоточившись на отмывании физиономии.

- Держи, - Каширский протянул мне упаковку бумажных платков, которую я с радостью приняла, торопливо вытирая лицо и печально глядя на замызганное пальто, колени и ботинки.

- Так что случилось? – спросил Женька.

- Она не хочет об этом говорить, - вмешалась Катя, и я кивнула.

- Хорошо, - не стал настаивать Каширский, чем, честно говоря, меня удивил, - Анжел, пить хочешь?

- Да! – обрадовалась я. После пережитого меня ещё потряхивало.

- Садись, - Каширский подтолкнул меня к скамейке, - А есть хочешь?

- Да! – снова воскликнула я и вспомнила, - Ты обещал мне пирожок!

Каширский улыбнулся и полез в рюкзак, а я уселась на скамейку и расслабленно прислонилась к стене спиной. Женька вручил мне бутылку воды и пирожок и повернулся к Кате:

- Будешь?

Сестра как-то странно плечами повела, и Каширский, по-своему расшифровав это движение, сунул последний пирожок ей. А потом забрал пачку платочков и принялся методично оттирать мне пальто и ботинки. Катерина с молчаливым потрясением взирала на это безобразие. А я…я сделала пару огромных глотков и надкусила пирожок. Вкусно! Да и силы надо восстановить…

- Что вы здесь делаете? – раздался грозный окрик, и я чуть пирожком не подавилась. Заглотнула его поспешно и усиленно челюстями заработала.

- Здравствуйте, Лариса Дмитриевна! – поднялся навстречу директрисе нашей школы Каширский, одновременно загораживая меня собой. Я последним чистым платочком рот и ладошки вытерла, пальто застегнула и тоже встала со скамейки.

- Здравствуйте, - величественно кивнула Лариса Дмитриевна, продолжая стоять на ступеньках, и внимательно в нас вгляделась, - У вас всё хорошо?

Мы активно закивали.

- Точно? – директор окинула меня цепким взглядом, и я едва не застонала. Если ещё и она скажет, что пришла на мои крики…

- Да, мы уже уходим, - ответил за всех Каширский, и использованные платки в урну выбросил.

- Я понесу, - сказал негромко и подхватил мой рюкзак.

Лариса Дмитриевна медленно, тяжело ступая, спустилась в подвал, придерживаясь рукой за стену. Ей было уже за семьдесят, и директором она в школе была две моих жизни. Белые как лунь волосы были уложены в высокий пучок на затылке, лицо покрывала сеть морщин, но пронзительные темно-карие глаза сохранили всю свою яркость, цепкость и властность.

Первой на освободившиеся ступеньки юркнула Катя, потом пошли мы с Каширским.