Шкура лисы

Джеймс Иисус Энгелтон родился в городе Бойсе, штат Айдахо, 9 декабря 1917 года, через 8 месяцев после вступления США в первую мировую войну. Последнее обстоятельство имеет значение потому, что отец будущего шефа американских шпионов за шпионами — Джеймс Хью Энгелтон был военным. В молодости он воевал в Мексике под знаменами генерала Першинга, которого в армии называли «Черным Джеком», против Панчо Вильи. Тогда же молодой офицер женился на 17-летней мексиканке Кармен Морено. Их сына крестили по католическому обряду и назвали Иисусом в честь мексиканского деда со стороны матери.

В 1933 году Джймс Хью Энгелтон привез свою семью в Италию, где приобрел лицензию фирмы «Нэшнл кэш реджистер» на право финансовой деятельности и стал вскоре президентом Американской торговой палаты в Риме. Энглотоны жили в достатке, юный Иисус большую часть времени проводил в старинном палаццо в Милане.

В 1937 году Энгелтоны вернулись в США. Иисус поступил в Йельский университет, который закончил в 1941 году. В 1943 году, призванный на службу в пехоту, он сумел устроиться в одном из подразделений УСС Управления стратегических служб, где занимался сбором разведывательных данных и проведением диверсий. Затем он служил в Лондоне, в американской контрразведке. Приехав в отпуск домой, Джеймс Иисус женился на Сессилии д'Отремон, дочери состоятельного горнопромышленника.

После высадки американцев и англичан во Франции Энгелтона направили в Рим, где к концу войны его назначили начальником «Отдела Х-2» УСС, то есть контрразведки, в Италии. Одной из его задач была помощь итальянцам в реорганизации их собственных спецслужб. Обширные связи, приобретенные в Лондоне и Риме, сослужили Энгелтону хорошую службу, когда он пришел в ЦРУ. В 1948 году Энгелтон возглавлял агентуру, через которую христианским демократам было передано нескольких миллионов долларов, обеспечивших им победу над коммунистами на всеобщих выборах в Италии.

В 1954 году с санкции Даллеса Энгелтон организовал, сформировал и возглавил отдел контрразведки в ЦРУ. В общем-то он считался затворником, сотрудники видели его редко. За глаза они называли шефа «самым проницательным скупщиком секретов на мировом базаре тайн». Они подыгрывали ему в создании атмосферы таинственности и изощренных скрытных интриг в контрразведывательной службе.

Джордж Кайзвальтер, который не входил в число подчиненных Энгелтона, однажды рассказал характерный эпизод:

— Тощий Джим всюду таскал «дипломат» с потайными замками. Когда он явился с ним в очередной раз, я спросил, что там набито у него, и услышал: «Невероятный материал из Бюро». (Имеется в виду ФБР, В.С.) Я попросил уточнить: «Что именно?» Он ответил: «Я не имею права обсуждать это здесь…» Если то, что он притащил с собой, нельзя было обсуждать в оперативном директорате разведки, то где ещё это можно было бы сделать? Смешно… Тайны, которыми Энгелтон не делился, давали ему преимущество в рукопашных свалках с другими аппаратчиками. Секретность — непробиваемая позиция в любом споре…

Кайзвальтер и его коллеги-оперативники из разведки считали работу Энгелтона самой незавидной в ЦРУ. Служебная обязанность Пугала заключалась в том, чтобы подозревать всех. И выполнял он её тщательно и добросовестно. Некоторые, включая «помощников», то есть агентов по найму, не входивших в штатное расписание контрразведки, считали, что Энгелтон даже свихнулся на этом. На каком-то этапе своей засекреченной жизни, переполненной постоянными подозрениями, считали они, паранойя разъела в начальнике здравый смысл. Это дало себя знать, когда появился Голицын, который пустился в долгие рассказы о «кротах» в ЦРУ и британской СИС. Их поиск стал идеей «фикс» шефа контрразведки. Возможно, в Голицыне, человеке, сформировавшемся в КГБ, он наконец-то нашел родственную душу.

Коллеги Кайзвальтера в американской и британской разведках косо посматривали на влияние «шантажиста» Голицына. Иисус, как теперь считают многие, сам превратился в конечном счете в подобие одного из «кротов», которых он выискивал вместе с московским коллегой. Он открывал Голицыну доступ к секретной информации, которая могла затем уйти и в КГБ.

Голицын и Энгелтон идеально подходили друг для друга. Показания перебежчика обеспечивали Черному Рыцарю реальную возможность осуществить то, что было ранее невозможным для него: перенести свои расследования в службу внешней разведки ЦРУ. Наводки Голицына давали формальные основания для этого. Рассуждая логически, Голицын сделался в ЦРУ ценным внедренным агентом противника…

Сэм Папич, который упоминался, устроил встречу Дона Мора, руководившего в ФБР операциями против СССР, с Голицыным в вашингтонской гостинице «Мэйфлауэр», обычном месте тайных контактов ЦРУ. После долгой беседы с перебежчиком Мор прокомментировал её результаты следующим образом: «Голицын хотел реорганизовать КГБ, а теперь пытается сделать то же самое с нами. Он взялся бы руководить ФБР, ЦРУ и АНБ (Агентство Национальной Безопасности США, В.С.) тоже, если бы ему позволили это».