Шкура лисы

Сотрудники ЦРУ считали Голицына неуравновешенной и скандальной личностью, с которой сложно и ладить, и работать. Бывший офицер и перебежчик из КГБ требовал, чтобы его допустили ко всем секретным материалам ЦРУ и СИС, выделили финансовые средства для создания под его началом института методов дезинформации, а также международного контрразведывательного агентства с отделениями по всему миру.

Восьмой по счету «апостол», как называют директоров ЦРУ, Уильям Колби решил, что необузданные старания вдохновляемого Голицыным Энгелтона и его 300 сотрудников в выявлении вражеских агентов там, где их нет, являются ловлей «завербованных теней» и приносят только вред, оставляя без внимания действительно серьезные дела. Черного Рыцаря уволили, а число сотрудников службы контрразведки сократили до 80. Репутация Голицына как «казачка подосланного» сделалась подмоченной.

Джеймс Иисус Энгелтон скончался в результате болезни рака легких утром 11 мая 1987 года в госпитале «Сибли Мемориэл» в Вашингтоне в возрасте 69 лет. Как сказал один из высокопоставленных чинов ЦРУ, служба контрразведки после увольнения Энгелтона походила на «трясину иррационального». И добавил: «Ее люди немного свихнулись, а полностью ненормальный Джим сделался исковерканной, искаженной личностью. Он мог выглядеть очаровательным и приятным, но в душе был вполне законченным сукиным сыном».

В тандеме Энгелтон-Голицын, если внимательно присмотреться, угадываются те же штрихи встречного и взаимного «обольщения», случившегося за шестьдесят лет до этого на московской Лубянке с парой более крупного калибра, между Дзержинским и Яковлевым. Вашингтонский дуэт стоил карьеры нескольким сотням агентов, уволенных из ЦРУ. Платеж за ночной лубянский контакт в 1918 году поначалу включал подставной «Трест» из бывших монархистов, а затем кровавую цену за него заплатили тысячи нелегалов из белогвардейских «Союза защиты Родины и свободы», «Союза офицеров», «Союза фронтовиков», «Союза георгиевских кавалеров» и других, а также из эсеровского подполья. Агентурные красно-белые вербовки носили и глубинный, и разветвленный характер, они были взаимными, взаимопроникающими. Поэтому к числу жертв лубянской встречи, приходиться добавить «замазанных» контактами с «Трестом» офицеров ВЧК и НКВД, а также командиров Красной Армии.

Человеческие поступки и мысли изобилуют парадоксами, а шпион за шпионами как человекоподобное животное непредсказуем вообще, ненормален и опасен, может, ещё больше, чем гремучая змея. Энгелтон и коллеги во множестве спецслужб мира являют тому наглядный пример. Тертый шпион по найму, за которым охотятся параноики, свихнувшиеся на почве профессионального кретинизма, вынужден ради собственного выживания и в себе культивировать непредсказуемость ещё большей степени. Если уж сравнивать людей разведывательного ремесла с рептилиями, то шпион по найму — кобра, про которую известно, что она атакует первой даже «в ответ», едва заподозрив угрозу.

Нелегалы нарабатывают экстраординарную физиологическую и психологическую стойкость, своего рода «терпимость» к стрессам, которые абсолютно невыносимы для большинства людей, ведущих ординарное существование. Сожительство с угрозой нечто вроде церковного брака, который для истинно верующего нерасторжим. Но и у шпиона, конечно, есть индивидуальная планка выносливости, выше которой не прыгнешь.

«Полное сжигание внутреннего горючего» — явление общее для оперативников. Однако сигналы истощения не всегда или вовремя распознаются теми, кому следить за ними положено по должности и кто несет ответственность за управление операциями. Практика свидетельствует, что у шпионов, находящихся долгое время «в работе» и добившихся успехов, чувство осторожности регрессирует, тупеет до «высокомерия» по отношению к опасностям. И передается их работодателям.

Упоминавшийся в этой книге Юрий Курнин, летавший по найму в небе Индокитая со «стручком», то есть ракетой, под брюхом фанерной «Сессны», говорил: «Есть старые пилоты, и есть смелые пилоты, но старых смелых пилотов не бывает».

В отношении шпионов эта поговорка тоже, возможно, годится. И все-таки не совсем.

На опасность реагируют, когда она невтерпеж. Вряд ли это состояние можно назвать смелостью. Даже самым уравновешенным, нормальным людям изначально присущ страх, от которого некоторые бросаются опрометью назад, то есть убегают, или сдаются, а другие кидаются вперед, в драку и тоже опрометью. Обретающимся в вечном подполье добытчикам нелегальной информации подобные роскоши спасения от страха бегством назад или вперед не доступны. С угрозой они спят в обнимку. И так долго и счастливо, пока она не отсосет их до суха.

Никто точно не скажет, кто бывает охотником, а кто дичью в тандемах типа Энгелтон-Голицын. Но то, что психика повредилась у обоих, и при этом свихнулись два фигуранта вместе гораздо быстрее, чем это случилось бы с ними поврозь, определенно. Тому есть и другие примеры, рассказывать о которых время ещё придет.

Раздел восьмой «Их высоблагородие госпожа Удача»

1