Шкура неубитого мужа

«Интересно, – подумала Маша, аккуратно ступив на последнюю ступеньку. – Когда-нибудь я тут спою?»

Запах закулисья всегда одинаков и в Сыктывкарской филармонии, и в центральном зале «России»: смесь разогретых под софитами пыли, краски и отполированных миллионами шагов досок. Сцену в антракте не освещают, поэтому за кулисами сумрачно, как в вековом мертвом лесу. Маша шагнула в полумрак и, пройдя всего несколько шагов, замерла в нерешительности.

– Что? – знакомый грудной голос сорвался на истерические нотки. – Что ты сказала? Ты?! Я не верю ни одному твоему слову! Что?! Ха-ха-ха, – нервно расхохоталась Ирма Бонд. – Что он сказал? Это он тебе сказал? Запомни, я не должна ничего делать. Я никому ничего не должна. А мне, между прочим, плевать и на тебя, и на него! Я на вас плевать хотела, вот так! Передай ему мои слова. Привет!

У Машиных ног что-то громыхнуло. Затем послышались приглушенные всхлипы.

– Козел, – проныла Ирма. – Мерзавец! Вечная любовь.. Вечная любовь. Вот тебе – вечная любовь!

Маша замерла, боясь пошевелиться. Когда человек говорит по телефону, а уж тем более сам с собой, лучше не выпрыгивать к нему, как чертик из бутылки, с громогласным: «Здрасьте, а вот и я! Извини, старушка, но я в курсе событий. Сочувствую!» Уж лучше позволить человеку думать и дальше, что его никто не слышал.

Она вжалась в темную ткань кулис, стараясь дышать как можно реже.

«Вот тебе любовь, паршивец!» Ирма всхлипнула, потом что-то хрустнуло, и к ногам Маши полетел какой-то предмет.

– Черт, где телефон?!

Маша опустила глаза и ужаснулась: мобильный телефон звезды, который та в сердцах от себя отшвырнула, валялся как раз у носков Машиных ботинок. А в метре от них лежал еще какой-то небольшой предмет. Сейчас певица станет искать свои потерянные сокровища, а найдет недавнюю поклонницу.

«Стыд-то какой! Еще подумает, что я ее преследую!»

– Ну и фиг с ним! – громко заявила Ирма.

Услыхав удаляющийся нервный стук каблуков, Маша облегченно вздохнула.

«В жизни всякое бывает, все равно мне по пути, – решила она и, присев, подобрала телефон. – Передам ее охране. Отойдет и возьмет обратно».

Второй предмет заинтересовал ее куда больше тривиального телефона. Это был большой кулон в виде огромной капли из голубого хрусталя на толстой цепочке из белого металла. Маша тут же припомнила, что там, на лестнице холла, она его видела на шее певицы. Камень в кулоне был замечательный. Так причудливо обработанный ювелиром, что его грани создавали ловушку лучам света. И те метались у него внутри в поисках выхода.

«У богатых свои причуды!» – промямлила она, поднялась и пошла следом.

Маша долго блуждала за сценой, пока не нашла выход в длинный коридор. Там стало светлее, появились люди.

По большей части артисты. Кругом царила суматоха, и девочка с Севера порядком подрастерялась: шутка ли, найти среди этой толпы одну-единственную тонюсенькую блондинку Асю. Артистическую Ирмы отыскать куда легче: у любого спроси, рукой укажут.

– Машка, ну наконец-то!

Маша оглядела стоящую рядом девицу в красном парике и костюме клоуна-трансвестита. Асю узнать в нем было невозможно.

– Потерялась? – участливо спросила та.

– Да уж… – только и смогла выдавить из себя Маша.

– Обычное дело, – равнодушно отмахнулась Ася. – Принесла?

– Конечно. – Маша покопалась в сумке, выудив стодолларовую купюру, протянула приятельнице. – А чего такая спешка?

– Да дело есть, – она сунула бумажку куда-то в недра своего костюма.

– Что-то случилось? – Маша склонила голову" разглядывая ее.

Аська нервно ухмыльнулась:

– Пустяки… Пойдем лучше, я тебя с нашими познакомлю. – Она схватила ее за руку и потащила по коридору, затараторив:

– Наша танцующая бригада самая веселая!

Мы даже праздники вместе отмечаем. Ты не танцуешь?

А жаль… – Она ее не слушала, продолжая болтать:

– А то бы я тебя представила бабе Любе. Это наша старшая жена.

Если б ты ей понравилась, она бы тебя враз пристроила.

Ну, все равно, пойдем познакомлю…

Маша и охнуть не успела, как очутилась в малюсенькой комнате, до отказа набитой разрисованными клоунами-трансвеститами в разноцветных париках. В комнатушке пахло так паршиво, а кричали и хохотали так громко, что у Маши вмиг голова кругом пошла.

– А вот и баба Люба! – заявила Аська и с размаху толкнула ее в объятия очередного клоуна.

– У-у-у, деточка! – Баба Люба меньше всего походила на типичную бабу в Машином представлении. Такая же девчонка, как и они с Аськой, ну, может быть, постарше лет на пять. Стройная, подтянутая, черноглазая. – Чего пугаешь девушку. Тебя как зовут?

– Маша, – тихо представилась она.

– Танцевать небось хочешь? – Баба Люба усмехнулась, оглядывая ее.

– Нет, вовсе нет, – быстро призналась Маша.

– Вот и хорошо, – одобрила ее старшая группы и пояснила:

– А то у тебя задница великовата. С таким якорем на сцене тяжело. Да и вообще, работенка у нас адская.

– Я пою.

– Ну, голосу задница не помеха, – добродушно признала баба Люба. – По клубам поешь?

– Теперь да, – не без гордости ответила Маша.

– Это хорошо.

– Да ну?! – радостно удивилась Аська. – Неужели получилось?